Специфика репрезентации концепта "книга" в речевом жанре "дневник"
←
→
Транскрипция содержимого страницы
Если ваш браузер не отображает страницу правильно, пожалуйста, читайте содержимое страницы ниже
Электронный научный журнал «Вестник Омского государственного педагогического университета»
Выпуск 2006 ▪ www.omsk.edu
Н.В. Киреева
Омский государственный педагогический университет
Специфика репрезентации концепта «книга»
в речевом жанре «дневник»
10.01.01 – русская литература
В статье рассматривается представление концепта «книга» в русской языковой картине мира с его ре-
презентацией в речевом жанре «дневник». В данном жанре актуализируется идеальная сторона книги,
А
текст, создающийся в процессе творчества писателем и активно (творчески) воспринимаемый читате-
лем, при этом происходит осмысление «дневника» в качестве книги жизни.
Отправным моментом для данного исследования явилась идея М.М. Бахтина о су-
ществовании «относительно устойчивых типов высказываний», выбор которых обуслов-
лен коммуникативным замыслом говорящего, – речевых жанров [1]. При этом одно и то
же содержание может быть представлено различными способами в соответствии с кано-
нами избранного жанра. Перед исследователями стоит задача определить специфику во-
площения существующих в общенародной языковой картине мира концептов в историче-
ски сложившихся речевых жанрах. В статье рассматриваются особенности репрезентации
концепта «книга» в речевом жанре «дневник» на примере книги М.М. Пришвина «Днев-
ники».
С лингвистической точки зрения жанрообразующие признаки «дневника» недоста-
точно изучены. В основном дневники изучались литературоведчески в качестве ценных
источников информации о жизненном и творческом пути писателей. Л. Луцевич выделяет
следующие типы дневников: личные, историко-публицистические, литературно-
публицистические, мемуарные, духовные, дорожные и интимно-эротические [2]. Это ти-
пология, основанная на содержательной составляющей дневников. В классификации
М.Ю. Михеева учитывается не только содержательный компонент, но и формальный. Он
выделяет следующие типы дневниковых записей: 1) список текущих дел (ежедневник,
блокнот, телефонная книжка); 2) регулярная фиксация, необходимая для порядка или «для
истории», того, что произошло за истекший период (вахтенный журнал, адрес-календарь
или книга записей актов гражданского состояния); 3) записные книжки (пишутся для себя,
первичный текст, на основе которого обычно пишется дневник); 4) собственно дневник
(вторичный текст, вмещает только существенное, предназначен обычно для печати) [3]. В
зависимости от того, кто является автором дневника и как образ автора представлен в тек-
сте, можно выделить 1) чисто литературные, целиком вымышленные дневники; 2) днев-
ники писателей либо заранее предназначенные для публикации, либо ведущиеся для себя;
3) дневники обыкновенных людей, представляющие собой просто датированные записи о
различных волновавших автора чувствах и событиях [4].
«Дневники» М.М. Пришвина – это яркий пример дневника писателя, сочетающий в
себе признаки нескольких первичных жанров: это и запись текущих событий, и регуляр-
ная фиксация происходящих в природе и в обществе изменений, и размышления на фило-
софские темы, и осмысление себя как писателя и своего творческого метода; здесь есть и
фактографические записи, близкие репортажу, и небольшие, но емкие высказывания афо-
ристического типа, и целые публицистические эссе. И все это разнообразие связывается
единой формой дневника, которому как контаминированному жанру свойственна фраг-
ментарность, политематичность, ассоциативные переходы от одной мысли к другой, и
сквозными, пронизывающими все пространство «Дневников» темами. Одним из концеп-
тов, структурирующих пространство «Дневников», становится концепт «книга», репре-
зентируемый в соответствии с жанровыми особенностями.Электронный научный журнал «Вестник Омского государственного педагогического университета»
Выпуск 2006 ▪ www.omsk.edu
В первую очередь необходимо выделить основные черты семантического про-
странства концепта «книга» в русской языковой картине мира в целом, чтобы, сравнив их
с репрезентаций данного концепта в жанре «дневник», сделать вывод о том, какие компо-
ненты пространства являются ядерными в организации дневниковых записей, а что оста-
ется на периферии.
В современном русском языке слово книга является обозначением конкретного ар-
тефакта и имеет описанное число прямых значений, отраженных в словарях. В словаре
С.И. Ожегова [5] приводятся следующие значения слова книга: 1. Произведение печати (в
старину также рукописное) в виде переплетенных листов с каким-нибудь текстом. Инте-
ресная К. К. стихов. 2. Сшитые в один переплет листы бумаги, заполняемые докумен-
тальными официальными учетными данными. Амбарная К. К. отзывов. 3. Крупное под-
разделение литературного произведения, состоящее из многих глав. Роман в трех книгах.
Книга имеет две ипостаси, это материально-идеальная сущность, являющаяся од-
новременно материальным (имеет размер, вес, ее можно подержать в руках) и идеальным
объектом, текстом, который создается писателем и является объектом восприятия читате-
ля. Книга как материальная сущность характеризуется признаками, присущими вещи во-
обще: ее можно взять, рассмотреть, т.е. она доступна чувственному восприятию: толстая
книга, тяжелая книга, книга в мягком переплете, держать книгу в руках. В семантиче-
ское пространство книги как материальной сущности также входят слова, связанные с из-
готовлением, хранением и распространением книг: издавать книги, печатать книги, про-
давать книги, дешевая, дорогая книга; и слова, обозначающие части книги: корешок, об-
ложка, лист, страница.
Но среди других вещей, созданных человеком, книга выделяется наличием в ней не
только материальной, но и идеальной стороны, текста, благодаря чему книга является сре-
доточием духовных ценностей человечества. Ядро пространства книги как идеальной
сущности образуют актанты «писатель – книга (текст) – читатель» и предикаты (с одной
стороны – предикаты созидания (писать, творить книгу), с другой – предикаты воспри-
ятия (читать книгу). Книга как текст характеризуется по содержанию: интересная, скуч-
ная; научная, приключенческая, охотничья; и имеет следующие части: страница, глава,
предисловие, послесловие, пролог, эпилог, введение, заключение. Книга в каждой из своих
ипостасей включается в разный синонимический ряд: 1) книга – том – фолиант и 2) книга
– проза – поэзия – драма.
В русской языковой картине мира двуединая природа книги осмысливается во
взаимосвязи с семантическим пространством человека. Книга как артефакт, как порожде-
ние человека, имеющее ценностную природу, захватывает в свое семантическое про-
странство образ человека. Это взаимодействие семантических пространств нашло отраже-
ние в языке в означивании, с одной стороны, человеком себя и своей жизни с помощью
образов книги (жизнь человека – книга), а с другой стороны, книга в пространстве челове-
ка наделяется собственной жизнью, персонифицируется (книга – человек). Эти две мета-
форические модели становятся центральными в ассоциативной (образной) части концепта
«книга». Таким образом, реконструировав семантическое пространство концепта «книга»
в русской языковой картине мира, мы получили представление о стереотипе, существую-
щем в сознании носителей языка. Далее сопоставим полученную характеристику с репре-
зентацией концепта «книга» в речевом жанре «дневник».
Актуализация тех или иных концептов в речевых жанрах обусловлена замыслом.
Коммуникативная цель «дневника» – это, с одной стороны, изложить информацию о со-
бытиях реальной жизни, а с другой стороны, осмыслить эту информацию, проанализиро-
вать и, сопоставив ее с принятой шкалой ценностей, оценить, что вытекает из свойств че-
ловеческого мышления, ведь «отражение мира человеком совершается в виде познания и
оценки» [6]. Размышляя о замысле «дневника», М.М. Пришвин пишет: «Дневник пишется
или для себя, чтобы самому разобраться в себе и вроде бы как посоветоваться с самим со-
бой, или пишется с намерением явным или тайным войти в общество и в нем сказать своеЭлектронный научный журнал «Вестник Омского государственного педагогического университета»
Выпуск 2006 ▪ www.omsk.edu
слово» [7. С.364]. «Дневник» является информативно-аналитическим жанром, которому,
помимо ведущего замысла – информативного, свойствен аналитизм в виде философских и
оценочных размышлений.
Разнообразные по замыслу и языковому воплощению высказывания объединяет
форма датированных записей, а также то, что все входящее в пространство «дневника»
мыслится в актуальном хронотопе, в ближайшем настоящем (в отличие от мемуаров,
имеющих ретроспективный характер). Информативная интенция автора дневника выра-
жается в однотипных коротких записях, фиксирующих происходящее вокруг. Концепт
«книга» в записях-сообщениях «Дневников» М.М. Пришвина репрезентируется в сле-
дующих типовых формах: 1) дневник читателя; 2) дневник работы писателя над своими
произведениями; 3) дневник автора в его взаимоотношениях с издателями.
Все эти записи объединяет типизированная форма языкового воплощения. Это ко-
роткие сообщения, написанные по факту совершения события. Используются простые
предложения, обычно это неполные предложения с опущенным подлежащим «я», которое
восстанавливается из контекста, и глаголом-сказуемым в прошедшем времени: «Читал
Карамзина о Париже» [7. С.108]; «Хорошо писал «Этажи леса» [7. С.276]; «Заключил до-
говор с Федерацией о книге рассказов» [7. С.165]. Также информативный замысел выра-
жается определенно-личными предложениями с глаголами настоящего времени 1 лица
единственного числа: «Читаю «Бесы» [7. С.217], «Пишу «Неодетую весну» [7. С.278]. Та-
кая форма выражения является конститутивным признаком «дневника», ибо «запись «для
себя» всегда связана со свободой выражения, отсюда интенсивное использование непол-
ных предложений, эллипса, сокращений, имплицитная передача информации» [8].
Книга в данных записях выступает как объект читателя или писателя. При этом
М.М. Пришвин редко использует слово «книга» или его синонимы, обращаясь к сущест-
вующей в национальном языке метонимической модели «автор произведения – его кни-
га»: «Читаю Гоголя и думаю о смехе» [7. С.212]; «Решил достать Гете и почитать его по-
немецки» [7. С.246]. Обычно, говоря о прочитанной книге, своей или другого писателя, а
также о книге в процессе работы над ней, М.М. Пришвин указывает только ее название
без указания на автора. Это объясняется тем, что дневник пишется прежде всего для себя,
а потому нет необходимости эксплицировать автора книги: «Читаю «Войну и мир» [7.
С.225]; «В Москве на ходу перечитал «Гамлета» с упоением» [7. С.228]; «Сегодня закон-
чил вчерне «Корень жизни» [7. С.202]; «В ГИХЛе видел корректуру «Скорая любовь». В
«Красной нови» набирают «Корень жизни». Дело идет!» [7. С.203]. Кроме того, предна-
значая свои дневники для печати, М.М. Пришвин предполагает не любого читателя, а
лишь читателя, способного понять прочитанное и без примечаний, а потому автор книги
указывается только в том случае, если произведение не относится к прецедентным тек-
стам, известным большинству русских.
В дневнике писателя фиксируются все этапы создания произведения: от замысла до
окончательной правки рукописи и выхода книги в свет. Рождение книги в «Дневниках»
М.М. Пришвина выглядит следующим образом: записи в дневник – перечитывание запи-
сей, их компоновка: «Расписываю дневник по карточкам и надеюсь, что когда все выпи-
шу, в голове повесть окончательно оформится, и тогда я напишу ее всю в один месяц» [7.
С.239] – вынашивание замысла: «Пишу роман в голове» [7. С.128] – собственно этап соз-
дания книги: «Сел за «Даурию» [7. С.195]; «Начал работу над книгой «Канал» и должен
выжать из нее все соки, какие есть» [7. С.254] – завершение чернового варианта: «Закон-
чил вчерне «Серую сову» и доволен работой. Остается выправить и переписать» [7. С.267]
– доработка, корректирование: «Ключ правды» в отделке, полируется» [7. С.347] – завер-
шение работы над книгой: «Окончил «Лес Берендея». Праздновал» [7. С.227] – передача
книги в издательство: «Книга «Зверь Бурундук» сдана в печать» [7. С.226] – выход книги
в свет, прочитывание своих книг как состоявшегося целого, их оценка: «Выход книги
«Жень-шень». Перечитываю и удивляюсь, – откуда взялось!» [7. С.208]. Несмотря на ти-
пизированную форму репрезентации концепта «книга» как конкретного предмета в дан-Электронный научный журнал «Вестник Омского государственного педагогического университета»
Выпуск 2006 ▪ www.omsk.edu
ных записях, книга иногда из объекта превращается в субъекта, способного действовать
самостоятельно, независимо от автора, что соответствует существующему в русской язы-
ковой картине мира стереотипному представлению о персонифицированной книге: «Ве-
ликое счастье: «Жень-шень» пробил себе дорогу в свет…» [7. С.236]; «Канал» закупорил
всю мою работу…» [7. С.256].
Аналитическая интенция реализуется в записях-размышлениях оценочного, иногда
публицистического характера, поводом для которых становятся описываемые как факт
события. В некоторых случаях в «Дневниках» М.М. Пришвина события, давшие толчок к
размышлениям отражены непосредственно (точкой отсчета может стать прочитанная кни-
га, изменившееся состояние природы, случайный разговор), чаще же они остаются за ка-
дром. Аналитические высказывания глубоко диалогичны, поскольку предполагают диалог
с собой и с читателем для установления ценности нового знания о мире, соотнесения чув-
ственно воспринятой действительности с нормативной картиной мира: «Говорили о днев-
никах Толстого и нашли в них общее с моими в том смысле, что эти дневники пишутся с
целью самопознания и что процесс писания таких дневников есть разговор с самим со-
бой» [7. С.409].
Центральная тема записей-размышлений М.М. Пришвина – это тема творчества в
широком смысле, «творчества как поведения» [7. С.417]: творчества жизни, природы,
творчества художника и, в частности, творчества писателя как художника слова. Труд пи-
сателя, писательство репрезентируется в перифразе «искусство слова», входя тем самым в
общее поле творчества: «Занятие искусством слова исходит из потребности поделиться с
кем-нибудь своим душевным миром» [7. С.277]. «Писатель» включается в следующий си-
нонимический ряд слов, оцениваемых положительно: писатель – творец – художник слова
– поэт – сочинитель – стрелочник времени.
Синонимом творчества в пространстве «Дневников» становится поэзия, которая и
есть творчество жизни, берущее свое начало в природе, ее циклических изменениях: «По-
эзия для меня есть дело самой жизни, только являемое в ритмическом соотношении слов»
[7. С.186]; «…поэзия рождается в ритмическом движении природы, вращения солнц и зе-
мель» [7. С.153]. Поэзия в идиостиле М.М. Пришвина понимается широко, как творчество
жизни, а потому антонимом поэзии является не проза, узуально противопоставляемая по-
эзии, а цивилизация с ее техницизмом, воплощением которой становится писатель-мастер,
делающий поэзию подобно ремесленнику, а не чувствующий ее: «У настоящего поэта
книга, будучи продолжением природы, рождается в муках. И это было согласно простому
народу, который в наше время верил, что книги не пишутся, а они падают с неба» [7.
С.354].
Считая творчество жизни наивысшей ценностью, М.М. Пришвин противопоставля-
ет книгу как артефакт, как порождение человека вечной книге природы. Книга – это, бес-
спорно, ценность, но, чтобы он стала таковой для человека, он должен сначала научиться
читать книгу природы: «Маленькие скворцы, обыкновенное солнце величиной в тарелку,
и луна, и звездочки, я вас люблю не такими, какими я узнал о вас из книг, – это любить
невозможно! – а как сотворились вы вместе с моей младенческой душой, как обрадова-
лись, так и остались, и я с вами остаюсь такими же. Так это и есть и будет присоединен-
ным к великому свитку тысячелетий бытия человека на его остывающей планете» [7.
С.131]. Общепоэтическая традиция противопоставления «искусственного» мира (книг)
миру «естественному» (природе), также нашедшая отражение в записях «Дневников»:
«Интеллигент и простак: простак живой, он берет все из первых рук природы и человека,
интеллигент – из книг. Тому труднее выбраться из-под чужого; смотреть на все своим
первым глазом» [7. С.244], у М.М. Пришвина преобразуется и принимает следующий вид:
и книги, и природа – безусловные ценности, но чтение книги природы должно предшест-
вовать чтению книг, созданных человеком: «Быт и книги в моем понимании – это ответы,
а ценное – это рождающиеся в себе вопросы, большие, с которыми постоянно живешь, и
бесчисленные малые. Вот это сознание, что никакая книга, никакой мудрец, никакая средаЭлектронный научный журнал «Вестник Омского государственного педагогического университета»
Выпуск 2006 ▪ www.omsk.edu
не прибавляет тебе ничего, если внутри тебя не поставлен вопрос … Так мало-помалу я
стал вместо библиотеки посещать поле и лес, и оказалось – там читать можно так же, как
и в библиотеке» [7. С.159]. Настоящим писателем (поэтом – творцом) может быть только
тот, кто научился читать книгу природы, и для М.М. Пришвина «Дневники» становятся
средством, помогающим овладеть этим бесценным качеством – умением распознавать по-
эзию природы и делать ее доступной «не умеющим читать». Таким образом, истинная по-
эзия является неотъемлемой частью единой книги природы: «Поэзия – это чем люди жи-
вут и чего хотят, но не знают, не ведают и что надо им показать, как слепым» [7. С.252].
Помимо писателя необходимым действующим лицом, участвующим в ситуации
рождения книги, является читатель: «Мало кто понимает это состояние души писателя,
когда у него отнят читатель… Не понимают, что писатель, когда пишет, то чувствует себя
тоже, как и актер, в обществе, что творчество происходит непременно в атмосфере незри-
мого присутствия и неслышимого созвучия» [7. С.359]. М.М. Пришвин характеризует два
типа читателя. Первый тип – это широкий читатель, масса, большинство, окружающее пи-
сателя в настоящем. Ассоциативно этот тип читателя связывается с отдыхом, досугом,
развлечением: «Читатель, как и писатель, рождается, а масса занимается чтением, если
есть досуг» [7. С.122]; «И есть читатели, которые массу читают, но после прочтения ниче-
го не помнят» [7. С.87]. И есть другой читатель: друг, ближний, со-творец, который «сам
творит и помогает автору» [7. С.247], который читает для того, «чтобы творить возмож-
ные пути или образы вслед за автором» [7. С.173]. Этот читатель не в настоящем, а в бу-
дущем, для этого читателя пишет М.М. Пришвин все свои книги, в том числе и дневник.
Дневник предназначен лишь тому, кто способен оценить, разделить глубоко личностные
переживания автора; это читатель-друг. В «Дневниках» М.М. Пришвина адресат экспли-
цируется в прямых обращениях к читателю «друг», «милый друг», «дорогой друг». При
этом обращения адресованы не какому-то конкретному лицу (за немногочисленными ис-
ключениями обращения к жене), а к образу читателя дневника вообще: «Дорогой, не уг-
лубляйтесь в чтение таких умных книг…» [7. С.196]; «Милый друг читатель, если тебя,
тоскующего по настоящей семье, достигнут наши слова…» [7. С.340]. Образ адресата
предполагает его существование не в настоящем, а в будущем: «Дорогой друг! Ты будешь
жить после меня…» [7. С.410].
Исходя из вышеизложенного, можно сделать вывод о том, что концепт «книга» по-
разному репрезентируется в «Дневниках» в зависимости от цели. Информативная интен-
ция актуализирует событийную пропозицию. Центральное место занимает событие, факт,
выраженный глаголами «писать – читать» с прямым объектом «книга». При этом «книга»
выступает как единичный конкретный предмет, т.е. информативные записи предполагают
конкретную референцию. Выражением аналитической интенции является логическая
пропозиция характеризации. Здесь на первый план выдвигаются субъектные и объектные
актанты, складывающиеся в триаду «писатель (поэт) – книга (творчество, поэзия, приро-
да) – читатель (друг)». В записях такого типа «книга» выступает как класс объектов или
понятие об объекте, по поводу которого размышляет автор, здесь превалирует понятийная
референция.
Несмотря на разницу представления концепта «книга» в «Дневниках»
М.М. Пришвина в зависимости от интенции, именно семантическое пространство «книги»
является связующим звеном всех дневниковых записей. «Дневники» становятся в бук-
вальном смысле книгой жизни М.М. Пришвина во всех ее ипостасях, в которой он, с од-
ной стороны, является читателем великой книги природы и книг – творений рук человече-
ских (в том числе и своих книг), а с другой стороны, он творец книг и в некотором смысле
творец своей жизни. В записи от 19 января 1952 г.: «Думаю, что если очистить его [днев-
ник] от неудач, и так бы сделать лет за десять, и очищенное собрать в один том, то и по-
лучится та книга, для которой родился Михаил Пришвин» – общеязыковая метафориче-
ская модель «жизнь человека – это книга» трансформируется в пришвинское «жизнь че-
ловека – это дневник». Так, начав делать повседневные записи, чтобы овладеть пером,Электронный научный журнал «Вестник Омского государственного педагогического университета»
Выпуск 2006 ▪ www.omsk.edu
выработать собственную манеру письма, М.М. Пришвин приходит к пониманию «Днев-
ников» не как только средства совершенствования себя, осознания отличия себя как писа-
теля от других, а к пониманию «Дневников» как самостоятельной книги, в наибольшей
степени согласующейся с его «я»: «Я не первый, конечно, создатель этой формы, как не я
создавал форму новеллы, романа или поэмы. Но я приспособил ее к своей личности, и
форма маленьких записей в дневник стала больше моей формой, чем всякая другая» [7.
С.285]. М.М. Пришвин приходит к мысли о книге в форме дневника: «Раскладывая тет-
радки, выдумал создать из них том: «Записи» [7. С.256]; «Читал сегодня дневники, и
мелькнула мысль о том, чтобы выбрать из дневников записи и сделать книгу «Михаил
Пришвин. Дневник» [7. С.366]. Дневники становятся книгой, способной в своем идеально-
материальной воплощении преодолеть физическую смерть автора, передав его мысли и
чувства потомкам; и это качество – бессмертие, недоступное человеку, – придает книге в
форме дневника особую ценность.
Итак, сопоставив стереотипное представление концепта «книга» в русской языко-
вой картине мира с его репрезентацией в речевом жанре «дневник», мы можем сделать
вывод о том, что в данном жанре актуализируется идеальная сторона книги, текст, соз-
дающийся в процессе творчества писателем и активно (творчески) воспринимаемый чита-
телем, при этом происходит осмысление «дневника» в качестве книги жизни.
Библиография
1. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. – М., 1986. – С. 250.
2. Гронцкая М. Международная научная конференция в институте русистики Варшавского университе-
та // Вестник Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. – 2005. – № 6. – С. 181.
3. Михеев М.Ю. Фактографическая проза, или пред-текст (дневники, записные книжки, «обыденная ли-
тература») // Человек. – 2004. – № 2. – С. 137-138.
4. Тумина Л.Е. Дневник // Эффективная коммуникация: история, теория, практика: Словарь-
справочник. – М., 2005. – С. 636.
5. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. – М., 1997.
6. Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира / Б.А. Серебренников, Е.С. Кубрякова,
В.И. Постовалова и др. – М., 1988. – С. 55.
7. Пришвин М.М. Дневники. – М.: Правда, 1990.
8. Сахно О.С. Дневник как речевой жанр художественной литературы // URL: http://pn.pglu.ru.Вы также можете почитать
