ВОЕННЫЕ РЕЖИМЫ И АРМИЯ: АФРИКАНСКИЙ ОПЫТ
←
→
Транскрипция содержимого страницы
Если ваш браузер не отображает страницу правильно, пожалуйста, читайте содержимое страницы ниже
© 1996 г.
Ю.Г. СУМБАТЯН
ВОЕННЫЕ РЕЖИМЫ И АРМИЯ: АФРИКАНСКИЙ ОПЫТ
СУМБАТЯН Юрий Гайкович - доктор философских наук, профессор.
Тема политики и армии была одно время весьма популярной в социологии
развивающихся стран. Никто, вероятно, лет 10 назад не мог и предположить, что появится
какой-либо повод рассуждать о военных режимах применительно к нашим реалиям.
Возникновение постсоветских государств резко изменило представления об армии, ее
назначении. В этой связи представляется уместным напомнить об уже имеющемся опыте
военного правления.
В период тридцатипятилетнего независимого развития африканских стран (1960-1995) на
континенте было совершено более 100 успешных военных переворотов. Западными
политологами отмечалось, что только 18 стран из пятидесяти избежали военных режимов
[1]. При этом армия становилась не только орудием защиты государства, обеспечивающим
его безопасность, но и силой, оказывающей непосредственное влияние на социально-
политические процессы, перестройку социальных структур, выработку основных
направлений внутренней и внешней политики государства. Это обуславливается прежде
всего общенациональными кризисами африканских государств, где армейские круги под
предлогом восстановления стабильности и порядка нередко берут власть в свои руки и
устанавливают «военные режимы», добиваясь серьезных изменений в политическом курсе
правящих гражданских структур. При этом влияние армии не ограничивается чисто
политической областью, а, как правило, распространяется также на экономику, культуру,
идеологию и религию. Противостояние военной и гражданской структур стало характерной
чертой социально-политической жизни большинства государств Африки.
Африканское общество, в отличие от уже сформировавшихся обществ других континен-
тов, обладает многими специфическими социальными особенностями: незавершенность
общеисторических, модернизационных процессов; относительно короткий исторический
период завоевания политической независимости и ликвидации колониального господства;
сложное переплетение различных типов экономических отношений - от общинно-
патриархальных до господства в ряде стран капиталистического уклада, слабая социально-
классовая дифференциация общества и остатки общинно-племенных отношений; широкий
спектр идеологических воззрений народа - от традиционных африканских ценностей и
религий до мусульманских, православных религий, буржуазных и социалистических идей;
наличие острых глобальных и социальных проблем.
Для африканских стран характерна огромная политическая и экономическая зависи-
мость от внешнего мира, особенно от стран Западной Европы и США, транснациональных
корпораций и международных финансовых центров. Помимо данных условий формиро-
ванию авторитарных военно-диктаторских режимов способствовало противоборство двух
мировых систем - капитализма и социализма - в их борьбе за сферы влияния в Африке. Как
писала камерунская газета «Камерун трибюн»: «На протяжении 30 лет Африка была по-
лем идеологического соперничества сверхдержав. Они удерживали у власти и кормили
различных диктаторов, которые проводили их интересы в ущерб собственному наро-
ду» [2].
Внутренние и внешние противоречия и конфликты выступали постоянным условием и
фактором, определявшими характер и результаты большинства процессов африканской
социально-политической жизни. В ситуации непрекращающихся экономического кризиса и
политической нестабильности сильная авторитарная власть, будучи неизбежной на первых
порах национальной независимости, оказывалась незаменимой основой государственности,
естественным выражением традиционализма консервативной в целом социальной
структуры. По данным Института Африки РАН, в начале 90-х годов социальная структура
стран континента, взятых в целом, была представлена следующим образом: крестьяне -
65%; рабочие города и деревни - 10%; мелкая буржуазия и средние городские слои - 10%;
национальная буржуазия - 2%; служители культа - 0,7%; феодалы, вожди племен и родов -
750,3%; пауперы - 12%. Верхушка африканской социальной пирамиды, включающей феодалов, вождей племен и родов, служителей культа и национальную буржуазию, составляла лишь 3% населения континента. Не удивительно, что еще в конце 80-х годов 38 из 45 государств Тропической Африки находились в условиях господства авторитарных, военно-диктаторских и однопартийных режимов, как правило, с сильной неограниченной президентской властью. Власть диктатора, в условиях гражданского и военного режимов, опирается на три политических африканских института: государство, унаследованное от колонизаторов и осуществляющее жесткую централизованную власть по управлению обществом; однопар- тийную систему, которая в большинстве случаев создавалась самими национальными лидерами для получения поддержки со стороны народных масс; армию, которая в результате частых военных переворотов устанавливала власть руководящих армейских кругов и отстраняла от власти гражданских лидеров. Вместе с тем появление военных диктаторов, которых в Африке называют «бигменами», обусловлено особой ролью армии в постколониальном обществе. В глазах народа она остается гарантом и символом государственной независимости, организацией, способной установить и поддерживать справедливый порядок внутри страны и добиться равноправия с внешним миром. Причем такие представления весьма устойчивы несмотря на имеющийся негативный опыт военной власти. Тоталитарный армейский этос явно находит отклик в массовом сознании людей. Монополизация политической власти военными, как правило, вела к усилению консервативных, а в ряде случаев реакционных тенденций. Военно-диктаторские режимы в Африке с известной долей условности различаются как правоавторитарные и левоавто- ритарные. Наиболее реакционными формами авторитарного военно-диктаторского режима в Африке можно назвать существовавшие в годы независимого развития правления Ж.Б. Бокасса в ЦАР, Иди Амина Дада в Уганде, Муса Траоре в Мали. М.Х. Мариама в Эфиопии, X. Хабре в Чаде, Сиад Барре в Сомали. К этим режимам близки сохранившиеся до сих пор правоавторитарные военные режимы в Заире, Судане, Того, Либерии, Нигерии. В качестве примера, иллюстрирующего реакционный правоавторитарный режим в Африке, можно взять военную диктатуру Ж.Б. Бокасса в ЦАР. В течение 13 лет, начиная с 1966 г., в Центральной Африканской Республике просуществовала его власть. За это время он успел путем террора и насилия объявить себя маршалом и пожизненным президентом ЦАР, затем провозгласил страну империей, а себя императором. Новоявленный император за годы правления всех неугодных лиц и потенциальных конкурентов смещал с постов, высылал из страны, подвергал арестам, средневековым истязаниям, казням. В апреле 1979 г. он лично руководил расправой над школьниками, протестовавшими против варварских порядков в стране. После низложения императора-убийцы в октябре 1979 г. выяснилось, что ко всему прочему он был и каннибал. Другим не менее одиозным военным диктатором был Иди Амин Дада, который в течение восьми лет в 70-е годы стоял во главе государства Уганды и наводил ужас на 15-миллионное население страны, истребив 800 тысяч человек - от политических противников режима до совершенно невинных людей. Будучи безграмотным, этот самозванец присвоил себе звание «фельдмаршала», «водил за нос» крупных полити- ческих деятелей Востока и Запада, избирался председателем Организации Африканского Единства. Общеизвестна коррупция верхушки африканских военных режимов. По сведениям американской печати, президент Заира маршал Мобуту Сесе Секо имеет в швейцарских банках накопления в более чем 5 млрд. долларов, а долг его собственной страны составляет 8 млрд. долларов. Другой военный диктатор, который сегодня вместе с женой сидит на скамье подсудимых, генерал М. Траоре, за время пребывания у власти перевел миллиарды долларов из Мали на банковские счета в Германию и Канаду. В коррупции была замешана и супруга Траоре, которая присвоила золотые слитки и другие драгоценности, взятые ею из национальной казны. Не отстают от них и нигерийские военные руководители. В апреле 1989 г. Христианская ассоциация Нигерии сообщила, что более 3 тысяч нигерийцев имеют счета в швейцарских банках, и они стоят практически в начале списка постоянных клиентов этих банков среди стран «третьего мира». В конце 80-х годов и в начале 90-х начался новый этап в политическом развитии Африки, связанный с кризисом авторитарных военно-диктаторских и однопартийных систем и постепенным переходом к демократическим. Сильные президентские режимы, на которые возлагались большие надежды со стороны политических и армейских кругов, связанных с национальной консолидацией, эффективным национальным строительством и 76
Численность населения и вооруженные силы Африки
Страна Население Регулярные силы
всего сухопутные ВВС ВМС
войска
Алжир 28 207 121,7 105 10 6,7
Бенин 5 346 4,8 4,5 0,2 0,1
Гана 16 855 6,9 5 1 0,9
Гвинея 7 503 9,7 8,5 0,8 0,4
Египет 60 776 440 310 110 20
Заир 42 227 28,1 25 1,8 1,3
Камерун 13 190 23,6 13 0,3 1.3
Мадагаскар 13 127 21 20 0,5 0,5
Мали 9 505 7,4 6,9 0,4 0,1
Марокко 27 787 195,5 175 13,5 7
Нигерия 118 700 76,5 62 9,5 5
Сомали 6 654 - - - -
Судан 28 259 118,5 115 3 0,5
Того 4 164 7 6,5 0,3 0.2
Уганда 18644 50 50 - -
Чад 6 302 30,4 25 0,4
Эфиопия 50000 120 - - -
ЮАР 40 000 78,5 58 10 4.5
Таблица составлена по материалам справочников: «The Military Balance» (1994-1995). «The World
Factbook» (1994-1995) и других открытых зарубежных изданий. Общая численность может превышать
сумму численностей видов вооруженных сил за счет личного состава центральных органов, учебных и
научных заведений, а также пограничных частей.
осуществлением модернизации, обанкротились. Нарастающее социально-политическое
недовольство широких масс африканского общества породило «кризис власти».
В результате борьбы африканских народов за демократические преобразования сузи-
лось поле деятельности авторитарных режимов в Африке. Одновременно начали возникать
новые политические структуры с учетом тех исторических демократических традиций и
культуры, общественных институтов, которые были известны до получения политической
независимости Африки. При авторитарных режимах они были либо извращены, либо
забыты.
К 1995 г. более трех десятков африканских государств перешли от авторитарных военно-
диктаторских и однопартийных режимов к многопартийным системам. В этих странах были
проведены общенациональные конференции, референдумы, пересмотрены старые
конституции и приняты новые, изданы законы о партиях и выборах, которые в условиях
политического плюрализма способствуют постепенной демократизации общества.
Если в ряде африканских стран, таких как Бенин, Конго, Гвинея, Гана и некоторые
другие проведение демократических преобразований, переход к многопартийной системе
проводились без насилия и кровопролития, то в Эфиопии, Чаде, Либерии, Того, Мали,
Заире они сопровождались большими человеческими жертвами, материальным ущербом,
ростом беженцев. Не в последнюю очередь здесь сказываются численность и социально-
политические позиции африканских армий.
По данным зарубежных источников, численность вооруженных сил стран Африки
составляет около 2 миллионов человек.
Наиболее крупными из них являются армии Алжира, Анголы. Египта. Марокко.
Нигерии, Судана, Эфиопии, ЮАР. Численность населения и вооруженнных сил африканских
стран можно представить следующей таблицей (по состоянию на конец 1994 г., тысяча
человек, таблица).
На современном этапе Африки однозначную оценку роли армии в процессе трансфор-
мации военно-диктаторских режимов в гражданские дать трудно. В одних странах она
способствовала этому процессу, поддерживая демократические шаги новых политических
77структур, в других оказывала сопротивление, стремясь сохранить свою политическую власть, в третьих занимала нейтральные позиции, ожидая результатов борьбы полити- ческих сил и поддержку со стороны народных масс, этнических групп и т.д. Прогрессивную тенденцию политической роли армии в Тропической Африке можно проследить в Бенине, Мадагаскаре, Гане, Гвинее и Мали, где трансформация военных режимов в гражданские прошла при непосредственном участии руководящих армейских кругов в первых шагах осуществления демократических преобразований. В Бенине, например, армия до последнего времени являлась единственной организованной силой после военного переворота 1963 г. Она все время находилась на переднем плане обществен- но-политической жизни. В условиях перехода от военного режима к гражданскому обществу и формирования правового государства руководители страны и прежде всего президент Н. Согло - представитель новой волны демократических перемен в стране - стремятся к установлению «политического нейтралитета» в вооруженных силах, возвраще- нию военных в казармы, проведению реформ и сокращению армии. В Демократической Республике Мадагаскар власть с 1975 г. осуществляла военная директория, а спустя несколько месяцев Верховный революционный совет во главе с капитаном II ранга Д. Рацираком, который был избран всеобщим прямым голосованием президентом страны и верховным главнокомандующим вооруженных сил. Демократизация затронула и эту страну в процессе формирования высшего органа власти по переходу к Третьей Республике в соответствии с первой статьей новой Конституции 31 октября 1991 г. В результате острой многомесячной борьбы между военным и формирующимся гражданским правительством победу одержали гражданское правительство и президент - профессор Альбер Зафи. Адмирал Д. Рацираки, имея немало сторонников в армии, вынужден был уйти в отставку. Это объясняется тем, что как в ходе конституционного референдума, так и в ходе президентских выборов армия занимала нейтральную позицию, официально не поддерживала ни одну из сторон. Она лишь реагировала на волю народа, который в ходе проведения политических реформ поддержал начало демократических перемен в стране и избрал гражданского президента. Несколько другая обстановка сложилась в Гане, где военные во главе с капитаном ВВС Джерри Роллингсом свергли коррумпированное прозападное правительство. В начале 1993 г. произошла торжественная церемония вступления Д. Роллингса в должность нового президента Республики Гана в результате всеобщих президентских выборов, где пять видных политических лидеров выдвинули свои кандидатуры на пост главы государства. «Метаморфоза» Д. Роллингса, которая означала трансформацию военного диктатора в гражданского демократически избранного лидера, по-разному освещалась западной прессой. Главным же, на наш взгляд, явилась поддержка его кандидатуры ганским народом и прежде всего, сельским населением, армейскими кругами, его бескомпромиссная борьба с коррупцией, гуманное отношение к оппозиционным партиям, предоставление амнистии всем гражданам страны, которые в свое время эмигрировали по политическим соображениям и, что особенно важно, стратегический курс экономической политики Д. Роллингса и его партии, направленный на подъем уровня жизни народа. Военно-диктаторские режимы в Заире и Того, проведя под напором массового демократического движения в своих странах общенациональные конференции, в начале 90-х годов прервали процесс политического реформирования, опираясь на верные им армейские части. Президент Заира Маршал Мобуту Сесе Секо-Куку, который возглавлял военный режим в стране с 1967 г., в 1990 г. дал согласие на «опыт по установлению многопартийности» и в то же время предпринял маневры по торможению процесса демократизации в стране. В марте 1993 г. С.С. Мобуту дезавуировал все свои решения по демократизации военного режима и собрал конференцию «круглого стола» с участием политических и государственных союзников. Оппозиция не признала «круглого стола». Высший Совет Республики (ВСР) - временный парламент, избранный общенациональной конференцией, квалифицировал форум как «формальный орган», а смещение президентом премьер-министра Э. Чисекеди со своего поста и назначение своего - «очередным развлечением Мобуту». Таким образом, в стране возникло двоевластие. В этом противоборстве положение Мобуту С.С, который опирается на свою администрацию, гвардию и армию, более предпочтительно, чем у оппозиции. В феврале 1993 г. в течение нескольких суток армия и гвардия держала в осаде 400 депутатов Высшего совета республики. Народные избранники сидели в блокированном здании без пищи и медицинской помощи. Местные и иностранные обозреватели в связи с этими событиями писали, что армия нарушила обещание о нейтралитете и выступила как политическая сила. 78
Высшее армейское командование дало понять, что признает власть только в лице маршала
Мобуту, подчиняется лишь ему и будет выполнять законы, которые утверждены им.
Такая же тенденция проявилась в Того, где армия, верная президенту генералу
Г. Эйадему, в течение последнего времени выступает против оппозиции - демократических
партий и движений, ведущих борьбу с военной диктатурой в стране. Спасаясь от насилия,
тысячи жителей Того переходят границы с соседними государствами прежде всего в Гану и
Бенин. Беженцы свидетельствуют, что «военные убивают безоружных людей», а
«армейские грузовики вывозят из столицы - Ломе сотни трупов». Население столицы за
последнее время сократилось на 1/3.
История последних десятилетий свидетельствует о том, что сокращение авторитарных
военно-диктаторских режимов в африканских странах не снижает роль армии в
политической жизни страны. После передачи государственной власти гражданскому
правительству и трансформации однопартийных систем в многопартийные руководящие
армейские круги в силу своей организованности, сплоченности, образованности и
дисциплинированности продолжают оставаться активной политической силой общества.
Вместе с тем среди военной элиты растет понимание опасности «пребывания у власти»
военных для армии, с одной стороны, и для общества, с другой. Один из профессиональных
нигерийских генералов С. Ибрагим подчеркивает, что «от участия в управлении
государством у военных было больше неудач, чем достижений» [3]. Для него, как и для
многих профессионалов, восстановление конституционного гражданского правления
неотделимо от создания подлинно профессиональной армии, которая была бы вне
политики.
ЛИТЕРАТУРА
1. The military in african politics. Praeger, 1987. P. 1.
2. См.: Cameroon Tribune. 1990. Apr. 10.
3. West Africa. (London.) 1993. Spt. 12.
.
79Вы также можете почитать
