ПРЕПОДАВАТЕЛЬСКИЙ СОСТАВ КАДЕТСКИХ КОРПУСОВ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ В ЦАРСТВОВАНИЕ НИКОЛАЯ I: СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ ОБЛИК
←
→
Транскрипция содержимого страницы
Если ваш браузер не отображает страницу правильно, пожалуйста, читайте содержимое страницы ниже
-1-
ПРЕПОДАВАТЕЛЬСКИЙ СОСТАВ КАДЕТСКИХ КОРПУСОВ
РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ В ЦАРСТВОВАНИЕ НИКОЛАЯ I:
СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ ОБЛИК
Гребенкин Алексей Николаевич
Орловский государственный технический университет, Орел, Россия
В статье предпринимается попытка дать обобщенный социокультурный портрет препода-
вателей военных учебных заведений Российской империи в 1825-1855 гг. Автор характеризует уро-
вень образования преподавателей, особенности их служебной карьеры, материальную обеспечен-
ность и манеру поведения. В статье делается вывод о том, что социокультурный облик преподава-
тельского состава напрямую зависел от правительственной политики в области образования.
Ключевые слова: Российская империя, Николай I, кадетские корпуса, социокультурный облик,
полтика в области образования
THE TEACHING STAFF IN MILITARY SCHOOLS OF RUSSIAN EMPIRE IN THE 1ST
HALF OF THE XIX CENT.: THE SOCIOCULTURAL ASPECT
This article gives an attempt to show the generalized social and cultural portrait of the teachers of
military schools of Russian Empire in 1825-1855. Author chracterizes the educational level of the teachers,
the peculiarities of their career, their well-being and the manner of their behaviour. The conclusion made in
this article is that social and cultural appearance of the teachers was directly determined by the governmen-
tal politics in the sphere of education.
Социокультурный облик преподавателей кадетских корпусов в царст-
вование Николая I определялся двумя разнонаправленными процессами. С
одной стороны, нельзя сказать, что правительство оставило в небрежении
порядок пополнения педагогических кадров как в новых заведениях, так и
в ранее существовавших. Столичные корпуса имели возможность даже
приглашать на работу известных специалистов. Так, в Первом кадетском
корпусе математику и физику в 1826-1831 гг. преподавал талантливый
молодой математик В.Я. Буняковский, получивший в 1825 г. докторскую
степень в Сорбонне и впоследствии ставший академиком, а историю в
1825-1833 гг. – автор нескольких учебников Н.К. Шульгин [1]. И.Ф. Кру-
зенштерн, директор Морского корпуса с 1827 по 1842 гг., пригласил на
работу физика Э.Х. Ленца, историка Н.Г. Устрялова, корабельного инже-
нера А.А. Попова. Хорошим подбором преподавателей отличалась и уч-
режденная в 1823 г. Школа гвардейских подпрапорщиков – историю и
географию в ней преподавал профессор К.И. Арсеньев, математику –
гвардейского генерального штаба подпоручик Навроцкий, артиллерию –
поручик 1-й гвардейской артиллерийской бригады Сиверс, законоведение
Управление общественными и экономическими системами 2009 № 2-2-
– коллежский советник Корсунский [2]. Инспектор классов Школы пол-
ковник Деллинсгаузен следил за тем, чтобы учителя, не полагаясь на свои
познания и память, серьезно готовились к каждой лекции.
С другой стороны, многих способных преподавателей отпугивала же-
сткая регламентация учебного процесса, которой ознаменовалось начало
николаевского царствования, и усиленный контроль за их деятельностью:
они должны были составлять подробнейшие конспекты, получать от на-
чальников личное разрешение на их использование и ни на йоту не отсту-
пать от утвержденного.
В 1831 г. в Первом кадетском корпусе служили 21 учитель и 2 учи-
тельских помощника [3]. Как и в начале века, бóльшая часть учителей на-
ходилась в чинах IX, VIII и VII классов по Табели о рангах (соответствен-
но 4, 1 и 10 человек). Статский советник был один, коллежский советник –
также один. Учительские помощники имели низший чин коллежского ре-
гистратора. Большинство преподавателей было старше 50 лет, и даже учи-
тельские помощники были не моложе 30 лет. Дворян среди учителей было
лишь два человека; в основном они были выходцами из дворянской среды
или сыновьями младших офицеров и мелких чиновников.
Налицо резкое изменение образовательного ценза учителей. Если в
начале века лидировали выпускники Академии художеств и гимназии при
Первом кадетском корпусе, то в 1831 г. на первое место выдвинулся Глав-
ный педагогический институт (он существовал в Петербурге с 1804 г.) –
его выпускниками были 4 учителя. Мещанское отделение при Первом ка-
детском корпусе сохранило свои позиции (также 4 выпускника). Кроме
того, среди учителей оказались выпускники Дерптского университета,
Горного кадетского корпуса, Санкт-Петербургской гимназии, Академии
художеств и отделения военных кантонистов при Первом кадетском кор-
пусе. Любопытно, что бывших кадетов Первого кадетского корпуса среди
учителей не было; все оставленные в корпусе выпускники служили не на
учительских должностях.
Как и прежде, среди тех, кто не имел специального образования, пре-
обладали выходцы из Франции и Германии – учителя иностранных языков
И.И. Лемсон, А.Ф. фон Штейн, К.П. Фулон, Д.К. Сеже, П.Ф. Руссель, А.В.
Динокур, В.П. Розенкранц. Некоторые учителя были из числа пленных
французов (например, титулярный советник К.П. Фулон) [4].
Управление общественными и экономическими системами 2009 № 2-3-
Многие учителя работали в нескольких учебных заведениях, не обя-
зательно военного ведомства. Статский советник И.Н. Вольмут работал в
своей alma mater Горном кадетском корпусе, надворный советник
Д.М. Драницын – в Пажеском корпусе, титулярный советник Д.К. Сеже –
в Обществе благородных девиц. Надворный советник А.Ф. фон Штейн не
только преподавал немецкий язык кадетам, но и служил в Департамента
государственных имуществ помощником начальника чертежной.
Желая привлечь в корпуса квалифицированных педагогов, правитель-
ство предоставило преподавателям военно-учебных заведений ряд льгот,
которых они долгое время были лишены. В 1825 г. все офицеры военно-
учебного ведомства получили преимущество в один чин перед армейски-
ми, сравнявшись таким образом по старшинству с офицерами-
артиллеристами и инженерами [5]. Они пользовались определенными
льготами по сравнению с обычным офицерством (ускоренное производст-
во, большее жалованье, служба в крупных гарнизонах).
Однако материальное положение педагогов (особенно тех, кто не
имел офицерского чина) по-прежнему оставалось тяжелым. Мизерное жа-
лованье во многом парализовало усилия правительства, направленные на
улучшение преподавательского состава.
От нужды не были застрахованы даже заслуженные преподаватели.
Профессор российской словесности Иванов, преподававший в Первом ка-
детском корпусе с 1812 г., в 1830 г. был удостоен высочайшего внимания
именно по причине своей вопиющей нищеты. Николай I встретил Иванова
в морозный зимний день на Невской набережной. Профессор, отдавший
шинель в починку, шел из корпуса, одетый в один сюртук, и дрожал от
холода. Император, отправив Иванова на гауптвахту обогреться, навел о
нем справки (отзывы начальства были более чем положительными) и по-
велел не только выдать профессору теплую шинель, но и удвоить ему жа-
лованье [6].
Даже в Морском корпусе, единственном заведении, готовившем офи-
церов для флота, в середине 20-х гг. учителя получали в среднем 22 рубля
за годовой час (в то время как в специальных училищах – Артиллерийском
и Главном инженерном – оплата годового часа равнялась соответственно
130 и 116 р.) [7]. Неудивительно, что «учителя ничего почти не делали, да
Управление общественными и экономическими системами 2009 № 2-4-
большая часть из них и не в состоянии была делать что-нибудь: некоторые
даже в классы ходили редко и то разве для бесед между собой».
Помимо низкого жалованья, препятствовавшего замещению препода-
вательских вакансий в военно-учебных заведениях способными педагога-
ми, сдерживающим фактором в деле повышения квалификации корпус-
ных педагогов была низкая пропускная способность тогдашней системы
педагогического образования. Главный педагогический институт и педа-
гогические институты при университетах выпускали в 1825-1850 гг. в
среднем 50 учителей в год.
Следствием этого был некомплект учителей в военных учебных заве-
дений: в 1825 г. в Первом кадетском корпусе на 1000 воспитанников при-
ходилось 27 воспитателей и 63 учителя, во Втором кадетском корпусе – на
700 воспитанников 29 воспитателей и 56 учителей. В Дворянском полку
на 2226 дворян приходилось 33 воспитателя и 17 учителей!
Неудивительно, что конкурсные испытания на преподавательскую
должность при подобном положении вещей были немыслимы. В таких ус-
ловиях кадетские корпуса оказались наводнены разного рода случайными
людьми, не обладавшими специальными познаниями и не имевшими ни
малейшей склонности к преподавательской деятельности. Многие из них
были не только бездарны, но и физически дряхлы («корпусное начальство,
по причине весьма ограниченного учительского пенсиона, держало учите-
лей на службе до глубокой старости, или до самой смерти» [8]), или, что
еще хуже, безнравственны. Доходило до курьезов: когда в 1826 г. руково-
дство Морского кадетского корпуса, решив избавиться от великовозраст-
ных воспитанников, не желавших учиться и творивших безобразия, пере-
вело их в Дворянский полк, то «бóльшая часть их них сделаны были там
учителями!» [9]
В Московском кадетском корпусе в начале 30-х годов преподавателя-
ми были корпусные офицеры; «ученость их была весьма сомнительна, по-
чему и выезжали они больше на щелчках, да на толчках. Поверки позна-
ниям и учительским способностям их тогда никакой не было, а потому
попасть в преподаватели было очень легко – была бы только охота» [10].
Неудивительно, что среди армейских офицеров, шедших в корпусные пе-
дагоги, оказывались «невежды и нередко даже негодяи». Бывший кадет
Востоков, учившийся на рубеже 30-40-х гг., вспоминал, что директор кор-
Управление общественными и экономическими системами 2009 № 2-5-
пуса Гольденвюрст «встретил у нас в корпусе одного поручика, Моркви-
на, которого года за три перед тем выгнал из армейского полка, бывшего
под его командой, – встретил, удивился, но не выгнал вновь» [11].
Как сообщал в 1834 г. член Совета о военно-учебных заведениях И.М.
Фовицкий, учителя в своей массе – «такая посредственность, что строгим
требованиям звания [учителя] не удовлетворяют»; «если в корпусе поя-
вятся два-три хороших преподавателя, их обычно переманивают на луч-
шие места. 2-й кадетский корпус в Петербурге «с трудом удовлетворяет
свою потребность в учителях потому только, что удален от средины горо-
да», а Московский корпус «не может иметь даже посредственных учите-
лей». В провинции же, по словам генерала Сиверса, вообще было «невоз-
можно находить хороших учителей» [12].
Разумеется, руководство не могло не знать истинного положения ве-
щей. В 1835 г. начальником штаба его высочества по управлению военно-
учебными заведениями стал Я.И. Ростовцев, который всеми мерами пы-
тался улучшить преподавательский состав. Уже осенью 1835 г. стали за-
метны первые итоги усилий: «…учителя ожили; много дурных учителей
заменено новыми лучшими» [13].
В Первом кадетском корпусе в 1836 г. преподавали 20 учителей. Из
них в чине статского советника состояло 2 человека, коллежского совет-
ника – 2, коллежского асессора – 2, титулярного советника – 4, коллеж-
ского секретаря – 2, губернского секретаря – 2, коллежского регистратора
– 3, не имели чина – 2 преподавателя. У одного преподавателя чин не был
указан [14].
Как и в начале 30-х гг., преподавателями в основном были люди
средних лет (30-40-летних было 9 человек, 40-50-летних – 6). Самым мо-
лодым был 26-летний историк Шульгин.
Социальный состав по-прежнему был пестр. За 5 лет увеличилась до-
ля выходцев из унтер-офицерских и солдатских детей, выслужившихся из
военных кантонистов, – таковых в 1836 г. было 6 человек. Остальные бы-
ли иностранцами, выходцами из духовной среды или иностранцами.
Из 20 преподавателей 7 имели высшее образование. В то же время 3
преподавателя из кантонистов и практически все иностранцы не имели
никакого образования.
Управление общественными и экономическими системами 2009 № 2-6-
Стремление привлечь на службу в военные учебные заведения луч-
шие педагогические кадры и обеспечить им высокую социальную защиту
привело к принятию в 1836 г. нового «Положения о службе по учебной
части при военно-учебных заведениях сухопутного ведомства» [15].
Новое «Положение» покончило с неопределенностью статуса учите-
лей: отныне они были приравнены к государственным чиновникам. Кроме
того, было обращено должное внимание и на принципы отбора препода-
вателей. Согласно «Положению» 1836 г., для желающих преподавать в
корпусах должны были проводиться предварительные испытания. От ис-
пытаний освобождались преподаватели, имеющие звание профессора или
адъюнкта в военном учебном заведении, окончившие полный курс наук в
одном из русских университетов, Главном Педагогическом институте, а
также в лицеях, духовных академиях и получивших соответствующий до-
кумент (аттестат). Конкурс в военно-учебное заведение состоял в том, что
каждый из соискателей вакантных мест давал пробную лекцию в присут-
ствии инспектора классов, одного или двух старших учителей того же
предмета этого же военно-учебного заведения и профессора высшего
учебного заведения. Значительно повысилось жалованье: теперь старшие
учителя (к ним относились преподаватели русской словесности, истории,
математики и других наук) при нагрузке 15 часов в неделю получали 2250
р. в год, младшие учителя (грамматики, географии, иностранных языков) –
2000 р., учителя искусств (черчения и рисования) – 1800 р. Была введена
должность наставника-наблюдателя, который получал на 100 рублей
больше, чем старший учитель, и эта весьма существенная по тем временам
прибавка к жалованью была весомым стимулом научного роста корпус-
ных педагогов.
Учителя были обеспечены казенными квартирами (или квартирными
деньгами), имели возможность получать очередные чины, ордена, подарки
за усердную службу, а при условии 25-летней службы обеспечивались
пенсией в размере полного оклада жалованья. Сыновья преподавателей
пользовались существенными льготами при поступлении в военно-
учебные заведения.
Материальному обеспечению учителей отныне отводилась столь зна-
чимая роль, что, когда в 1852 г. пенсии были отменены, главный началь-
ник военно-учебных заведений, наследник престола Александр Николае-
Управление общественными и экономическими системами 2009 № 2-7-
вич убедил отца восстановить служебные преимущества учителей, моти-
вируя это тем, что «допустить это звание к упадку было бы страшной по-
литической ошибкой; она отразилась бы горько для правительства и для
России в будущих поколениях» [16].
С 1843 г. выдающимся корпусным педагогам предоставили возмож-
ность быть избранными в академики за «решение актуальных учебных за-
дач, стоящих перед данным военно-учебным заведением» [17].
Не были забыты и корпусные офицеры: с 1839 г. тем из них, кто про-
служил в корпусах 5 лет, назначалось полуторное жалованье по чину, а
прослужившим 10 лет – двойное.
Эти меры оказались весьма действенными: в конце 30-х - 40-е гг. и
особенно в предреформенное время среди корпусных учителей было не-
мало лиц с университетским образованием.
В 1836 г. в Первый кадетский корпус на должность учителя всеобщей
истории поступил 20-летний кандидат Санкт-Петербургского университе-
та В.П. Макин; уже через три года он за отличную службу был награжден
1500 р. ассигнациями [18].
Коллегой Макина был кандидат того же университета В.П. Шульгин,
титулярный советник, преподававший в Первом кадетском корпусе все-
общую и российскую историю. В 1838 г. за успехи в обучении кадетов он
был пожалован 800 р.
В 1837 г. историю Российского государства в Первом кадетском кор-
пусе стал преподавать 17-летний действительный студент Санкт-
Петербургского университета А.И. Касторский.
Это были молодые, образованные, даровитые люди, многие из кото-
рых добились больших успехов на педагогическом поприще (например,
Плаксин дослужился до статского советника). Первый кадетский корпус
за повышенное жалованье переманивал способных учителей и из других
военно-учебных заведений. Так, в 1837 г. из Павловского кадетского кор-
пуса перевелся наставник-наблюдатель географии и статистики коллеж-
ский советник В.К. Хитров, кавалер трех орденов, выпускник Санкт-
Петербургского педагогического института, чей педагогический стаж в
разных военно-учебных заведениях составлял 20 лет [19].
Таким образом, преподавательский состав старейшего военно-
учебного заведения к 40-м гг. изменился к лучшему.
Управление общественными и экономическими системами 2009 № 2-8-
Хорошим подбором преподавателей отличалась и элитная Школа
гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. Командир Шко-
лы А.Н. Сутгоф «не скупился на приобретение для школы лучших, или
считавшихся лучшими, сил из учительского мира и в этом, как и в других
отношениях, чрезвычайно дорожил репутацией вверенного ему заведе-
ния» [20]. Среди преподавателей Школы было немало университетских
профессоров: химик Воскресенский, статистик Ивановский. Русскую сло-
весность преподавали талантливый литератор Комаров и друг Гоголя
Прокопович, французский язык – заслуженный профессор Курнан, исто-
рию – профессор А.В. Шакеев, военные науки и математику – штаб-
офицеры Генерального штаба Кузьминский и Карцов, а также будущий
инженер-генерал А.З. Теляковский. Когда в Школе была введена ипполо-
гия, то преподавать ее пригласили лучшего специалиста, будущего акаде-
мика А.Ф. Миддендорфа.
В Первом Московском кадетском корпусе преподавал известный ис-
торик, профессор Московского университета Т.Н. Грановский. К 1852 г.
из 23 штатских преподавателей этого корпуса 13 имели высшее образова-
ние [21].
К образованию потянулись и корпусные офицеры, для которых еще
несколько лет назад слово «ученый» было неприличным.
Подавляющее большинство преподавателей, особенно в привилеги-
рованных столичных военно-учебных заведениях, дорожило своими мес-
тами и добросовестно относилось к занятиям. Квалификация корпусных
учителей заметно возросла, и качество преподавания повысилось. Малая
зарплата приглашаемых учителей, низкий социальный статус педагога,
иерархия русских и иностранных преподавателей – все эти негативные яв-
ления остались в прошлом. Разумеется, далеко не всем кадетским корпу-
сам удалось сразу перестроить систему преподавания (Второй кадетский
корпус тому пример), однако наиболее одиозные учителя (малообразован-
ные кантонисты, пьяницы, патологические садисты) были изгнаны из всех
военных учебных заведений. Их заменили люди, благодаря которым через
несколько лет милютинские военные гимназии будут признаны лучшими
средними учебными заведениями России.
Управление общественными и экономическими системами 2009 № 2-9- __________________________ 1. Михайлов А.А. Офицеры и воспитатели 1-го Кадетского корпуса в первой половине XIX в. // Петербургские чтения-96. Материалы Энциклопедической библиотеки «Санкт- Петербург-2003». Русско-Балтийский информационный центр «БЛИЦ». СПб., 1996. С. 401. 2. Шкот П.П. Исторический очерк Николаевского кавалерийского училища, бывшей школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. 1823-1898. СПб., 1898. С. 21. 3. Формулярный список о службе учителей 1-го кадетского корпуса. Октября 22 дня 1831 г. // Российский государственный военно-исторический архив (далее РГВИА). Ф. 314. Оп. 1. Д. 187. Л. 1 об. – 27 об. 4. Там же. Л. 13 об. 5. Волков С.В. Русский офицерский корпус. М., Центрполиграф, 2003. С. 52. 6. Рассказы, заметки и анекдоты из записок Е.И. Львовой // Русская старина. 1880. № 3. С. 637-638. 7. Кротков А.С. Морской кадетский корпус. Краткий исторический очерк. СПб., 1901. С. 137. 8. Митурич П.В. Морской кадетский корпус в 1823-1828 гг.: Из воспоминаний генерал- майора Петра Васильевича Митурича // Исторический вестник. 1888. № 9. С. 524. 9. Митурич П.В. Указ. соч. С. 526. 10. Корсаков А.Н. Воспоминания московского кадета // Русский архив. 882. № 1. С. 373-374. 11. Там же. С. 181. 12. Кочаков Б.М. Педагогические кадры военно-учебных заведений в царской России // Тру- ды Высшего военно-педагогического института им. М.И. Калинина. Т. 2. Л., 1947. С. 156. 13. К истории военно-учебной реформы императора Александра II. 1856-1870 // Русская ста- рина. 1887. № 5. С. 348. 14. О службе учителей 1-го кадетского корпуса. 1836 г. // РГВИА. Ф. 314. Оп. 1. Д. 191. 15. Полное собрание законов Российской империи (ПСЗРИ). Собр. 2-е. Т. XI. 9229. 16. Исторический обзор регламентации воспитания и обучения в наших военно-учебных за- ведениях от основания первых военных школ до последнего времени, составленный генера- лом Лалаевым. 1900 г. // Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 660. Оп. 2. Д. 1073. Л. 40. 17. Задорожный В.Б. Из истории подготовки офицерских кадров в России /Научный рефе- рат/. Новосибирск, 1990. С. 36. 18. О службе учителей 1-го кадетского корпуса. 1836 г. // РГВИА. Ф. 314. Оп. 1. Д. 191. Л. 57об. 19. Там же. Л. 67 об. 20. Ореус И.И. Школа гвардейских подпрапорщиков и юнкеров в воспоминаниях одного из ее воспитанников в 1845-1849 // Русская старина. 1884. № 1. С. 209. 21. Алборова М.Б. Московские кадетские корпуса в XIX – начале XX вв.: дис. … к.и.н. М., 2006. Приложение 21. Управление общественными и экономическими системами 2009 № 2
Вы также можете почитать
