Дети Великой Отечественной Начало войны совпало для них с началом жизни

Дети Великой Отечественной…
Начало войны совпало для них
с началом жизни
Дети Великой Отечественной… Они хлебнули горя в полной мере,
может быть, слишком большой для маленького человека, ведь
начало Великой Отечественной войны совпало для них с началом
жизни. Страдания и боль разлуки с родными, голод, холод и
страх в чужой стране – все это испытала маленькая Аня, о
которой наш рассказ.

   Иван и Анна Кот вместе 60 лет.

«Наша небольшая деревушка Агеево из двадцати семи хат в
Смоленской области стояла в окружении леса. А потому жители
всегда были у немцев под подозрением в связи с партизанами», –
начала свой рассказ Анна Кот (девичья фамилия Пензина),
которая в 1942 году была увезена в неволю и чудом избежала
страшной участи узников Освенцима, куда ее везли вместе с
сотнями детишек. К счастью, туда она не доехала…

В семье Егора и Евдокии Пензиных воспитывались три дочери.
Родители любили своих девочек, но воспитывали в строгости, с
детства приучали к труду. Отец всегда говорил: «Нечего
нежиться. Смена труда – лучший отдых». Привычный уклад жизни
разрушила война. Аня навсегда запомнила то утро, когда отец
уходил на фронт и шепнул ей: «Если ты счастливая, то я
вернусь, ну а если… – будешь расти сироткой».

                          Оккупация

Очень скоро в деревне появились немцы. Они въехали на

мотоциклах – уверенные, наглые. «Помню, как тетка Настасья,
стоя возле немецкого мотоцикла с острой косой на плече,
ругалась с непрошенными гостями. Те не понимали ничего,
удивленно смотрели, переговаривались. А потом пошли по хатам и
сараям искать продукты. Но деревенские подготовились – все
спрятали!» – рассказывает Анна Егоровна.

Через некоторое время в лесах появились партизаны. Немцы их
очень боялись, а потому постоянно обстреливали лес с дороги.
Однажды десятилетняя Аня попала под такой обстрел:

   Анна во время работы на камвольном комбинате.

– Как только перестали свистеть пули над головой, я огляделась
и увидела ползущего по земле партизана. Зрелище было страшное:
за ним тянулись кишки, к которым липла трава. Я не знала, как
ему помочь. Он глянул на меня большими серыми глазами и
проговорил: «Я жить не буду. Но у меня есть Ваня и Танечка,
возьми, передай…» – и протянул мне нечто подобное на мундштук.
Там был адрес. Не помню, как я добежала до деревни, чтобы все

рассказать взрослым, которые его позже похоронили.

Анна Егоровна рассказала, что жители деревни поголовно болели
тифом. Немцы согнали всех в две хаты и никуда не выпускали.
Хорошо, что у хозяев была картошка в подвале. Каждому
доставалось по три штуки в день.

                    Дорога в неизвестность

Сортировочный пункт на железнодорожной станции, куда согнали
жителей окрестных деревень, гудел от криков взрослых и плача
детей, которых отбирали у родителей, грузили в товарняки и
увозили в неизвестном направлении. «Ехали мы долго, иногда нам
давали еду… Однажды поезд остановился на какой-то станции, и
немцы открыли двери товарняков, – вспоминает Анна Егоровна
судьбоносный момент своей жизни. – На платформе, кроме солдат,
было много гражданских. Ко мне подошла женщина. Я видела, как
она дала немцу денег, взяла меня за руку, и я покорно пошла,
ни о чем не спрашивая».

Школьные годны Анны (слева). Фото сделано почти сразу
   после войны.

Так Аня оказалась в польской семье пани Стаси, которая ее
выкупила у немцев. Началась новая жизнь, привыкать к которой
было нелегко.

Девочка делала некоторую работу по дому, смотрела за
трехлетней дочерью пани Стаси. Дети часто дразнили Аню за ее
непонятную для них речь. А девочки постарше, лет шестнадцати,
просили петь русские частушки, давали за это конфеты или
булочки. Девочка с самого начала поняла, что надо стараться
выучить чужой язык, чтобы над ней не смеялись. Вскоре она уже
неплохо разговаривала на ломаном польском, даже в костел
ходила (кстати, до сих пор помнит молитву «Отче наш» по-
польски).

В выходные Аню отправляли на базар, где она торговала дрожжами
и папиросами. Все деньги до копеечки Аня отдавала «мамусе» –
так надо было называть хозяйку.

                       Встреча с мамой

Шло время. Было понятно, что немцы отступают. Все чаще были
слышны раскаты канонад, продолжались налеты. Однажды дети, с
которыми Аня подружилась, уговорили сходить с ними в лагерь к
«советкам» – так местные называли женщин с востока, которых
немцы      содержали       за     колючей       проволокой.

– Мне было страшно. Помнила, как однажды фашист ударил меня
пистолетом по голове. Я пообещала девочкам ждать в поросшей
бурьяном канаве около колючей проволоки, – вспоминает женщина
волнующий момент. – Со слезами на глазах я наблюдала за
измученными, голодными людьми, находящимися по другую сторону
проволоки. Почему-то вспомнился радостный день из жизни нашей
семьи. Однажды папа приехал из Москвы и привез всем подарки, а
маме – отрез на сарафан: темно-синяя ткань в яркие красные
звездочки. И вдруг вижу на одной из женщин сарафан из такой
ткани. Не помню, как вырвалось «мама». Она повернула голову в
мою сторону. Да, это была моя мама. Она еле стояла на ногах,
мы плакали, держали друг друга за руки. Решили на другой день
встретиться.

Когда Аня вернулась в дом мамуси, она долго плакала в углу
своей комнаты. «Рассказывай, что случилось. Кто тебя обидел?»
– спросил муж хозяйки, услышав ее надрывный плач. Аня все
честно рассказала, а еще попросила отпустить к маме и дать
немного хлеба. Хозяева посоветовались между собой и отпустили
Аню. За ночь лагерь разбомбили, но Евдокия – мама Ани –
выжила. Они встретились и уже не расставались. Зашли
попрощаться с семьей, приютившей девочку. Хозяйка предложила
маме оставить ребенка у нее, а потом вернуться. Но мама не
захотела и сказала: «Если я умру по дороге, то она вас найдет.
А оставить не могу. У меня было трое детей, осталась одна
Аня».

                Скитания по разрушенной Польше

Женщине с ребенком было очень трудно. Чтобы выжить, они
останавливались в деревнях и предлагали поработать на поле, в
огороде. Порой приходилось попрошайничать. Когда Красная Армия
заняла всю территорию, они уже не боялись умереть от голода.

Солдаты из полевой кухни наливали худенькой Ане по полведра
горохового супа.

Вскоре Евдокию взяли на кухню чистить картошку. Их поселили в
барак – в маленькую комнатку с плитой, которую топили
сосновыми                                           шишками.

– Однажды мы с мамой услышали выстрелы и увидели в небе много-
много огней. Сразу не поняли, что случилось. Но вскоре узнали,
что это Победа. «Война закончилась!» – кричала мама. Потом мы
долго плакали, вспоминали отца. За четыре года мы не получили
ни одной весточки от него.

Перед нами стоял вопрос: как добраться домой? Однажды мама
вернулась с радостной вестью: воинскую часть, где она
работала, переводят в Беларусь. И у нас появилась надежда, что
мы уедем с ними.

Так мы попали в город Волковыск, где я пошла в школу, –
вспоминает женщина.

Отец нашел их

Однажды мама позвала Аню из комнаты на    улицу. Девочка вышла и
увидела… папу. У порога стоял советский   офицер в длинной серой
шинели и пристально смотрел на ребенка.   Лицо его дрожало, а из
глаз катились слезы. Он молча подошел     к Ане и крепко обнял.
Все плакали от радости.

– Позже я узнала, что отец несколько раз был ранен, освобождал
Варшаву, участвовал в боях за Берлин. И вот чудо – он разыскал
нас. Мы вернулись домой, стали отстраиваться. Из всего нашего
села с фронта вернулись двое мужчин-инвалидов. Прожил отец
недолго – раны не давали забыть о войне. И мамино здоровье
было подорвано пленом. Она тоже быстро ушла.

                              ***

Судьба Анны Егоровны сложилась удачно. Своего будущего мужа
она встретила в Минске, где сначала училась в институте
иностранных языков (пришлось уйти с третьего курса, так как
было сложно прожить на стипендию), а потом работала на
камвольном комбинате прядильщицей.

Вспоминает ее муж Иван Кот:

– Я перешел на шестой курс Минского медицинского института и
уже подумывал о женитьбе. Однажды в парке увидел мою будущую
жену Аннушку. Она была с подружками. Мы познакомились, начали
встречаться. Никогда раньше не ходил в этот парк, а в день
знакомства как будто кто-то привел туда. Вот и не верь после
этого в судьбу! В 1959 году мы поженились. Я как раз окончил
институт, и меня направили в Белыничи на отработку. Немецкий,
который Аня раньше изучала в институте, пригодился – она
преподавала в школе.

Семья Ивана и Анны Кот много лет живет в Жодино. Они вырастили
двоих детей. Их красивый дом – место, где собираются родные и
близкие.

В 1979 году Анне Егоровне удалось побывать в ГДР. Разные
города посетила их делегация, побывали и в концлагере
Бухенвальд, где погибло много людей. Возможно, среди них были
и ее родные или односельчане, угнанные в Германию. Она
понимает, что тогда, на польском железнодорожном переезде, ей
несказанно повезло, когда ее выкупила у немцев пани Стася.

Лилия АЛЕХНОВИЧ