КОНЦЕПТ "ДЕМОН" В ТВОРЧЕСТВЕ Ф. М. ДОСТОЕВСКОГО
←
→
Транскрипция содержимого страницы
Если ваш браузер не отображает страницу правильно, пожалуйста, читайте содержимое страницы ниже
ВЕ СТ НИК ПЕ РМСКОГО У НИВЕ РСИТ Е Т А. РОССИЙСКАЯ И ЗАРУ БЕ Ж НАЯ ФИЛ ОЛ ОГИЯ
2021. Том 13. Выпуск 2
УДК 821.161.1(09)
doi 10.17072/2073-6681-2021-2-121-131
КОНЦЕПТ «ДЕМОН» В ТВОРЧЕСТВЕ Ф. М. ДОСТОЕВСКОГО
Олег Иванович Сыромятников
д. филол. н., профессор кафедры русской литературы
Пермский государственный национальный исследовательский университет
614990, Россия, г. Пермь, ул. Букирева, 15
профессор кафедры социально-гуманитарных и профессиональных дисциплин
Пермский институт Федеральной службы исполнения наказаний
614012, Россия, г. Пермь, ул. Карпинского, 125. pani_perm@list.ru
SPIN-код: 9651-1120
ORCID: http://orcid.org/0000-0003-4826-3857
Статья поступила в редакцию 07.02.2021
Просьба ссылаться на эту статью в русскоязычных источниках следующим образом:
Сыромятников О. И. Концепт «демон» в творчестве Ф. М. Достоевского // Вестник Пермского университета.
Российская и зарубежная филология. 2021. Т. 13, вып. 2. С. 121–131. doi 10.17072/2073-6681-2021-2-121-131
Please cite this article in English as:
Syromyatnikov O. I. Kontsept «demon» v tvorchestve F. M. Dostoevskogo [The Concept ‘Demon’ in the Works by
Fyodor Dostoevsky]. Vestnik Permskogo universiteta. Rossiyskaya i zarubezhnaya filologiya [Perm University Herald.
Russian and Foreign Philology], 2021, vol. 13, issue 2, pp. 121–131. doi 10.17072/2073-6681-2021-2-121-131 (In Russ.)
В статье исследуется функционирование концепта «демон» в творчестве Ф. М. Достоевского.
Установлено, что он встречается в различных грамматических формах в публицистике писателя
1861 и 1877 гг., в повести «Хозяйка», а также в романах «Идиот» и «Бесы». В письмах Достоевского
этот концепт не употребляется ни разу. Выявлен ряд особенностей использования указанного кон-
цепта писателем. Во-первых, локальность и компактность – концепт всегда употребляется в пределах
одной темы (в публицистике) или сцены (в художественном творчестве). Во-вторых, концепт не име-
ет традиционной для европейской и русской литературы романтической окраски, писатель всегда ис-
пользует его в основном значении, фиксируемом церковно-славянским языком. Под демоном в нем
понимается нематериальное тварное разумное существо, враждебное человеку. Полагаем, указанные
особенности связаны с православным мировоззрением писателя, определявшим его онтологию, гно-
сеологию и речевую тактику. Согласно православию употребление имен духов зла должно быть пре-
дельно ограничено, поэтому Достоевский использовал указанный концепт только тогда, когда иначе
выразить мысль, не утратив ее полноты, было невозможно.
В публицистике писателя 1861 г. концепту «демон» подчинены лексемы «Мефистофель» и
«мефистофельство», служащие для обозначения апостасийных процессов актуальной писателю рос-
сийской действительности. В романе «Бесы» этому концепту подчинена лексема «бесенок», исполь-
зуемая для обозначения духа низшей по отношению к демону иерархии.
Проведенное исследование позволяет сделать вывод о том, что концепт «демон» и подчинен-
ные ему лексемы употребляются Достоевским для раскрытия духовного состояния какого-либо пер-
сонажа или для выявления духовных причин определенного социального явления.
Ключевые слова: концепт; демон; Ф. М. Достоевский; Н. А. Некрасов; «Хозяйка»; «Идиот»;
«Бесы».
Концептосфера творчества Достоевского не- ратурное содержание, восходящее к русской и
однократно становилась предметом исследова- европейской романтической традиции…» [Ско-
ния, в том числе рассматривался и концепт «де- ропадская 2020: 212]. Такой подход встречается
мон». Однако, замечает А. А. Скоропадская, изу- в целом ряде работ [Жилякова 1997, Касаткина
чается, как правило, только его «историко-лите- 2019, Сараскина 1996]. Считая его недостаточно
© Сыромятников О. И., 2021
121Сыромятников О. И. Концепт «демон» в творчестве Ф. М. Достоевского
эффективным, А. А. Скоропадская предлагает С тех пор он стал называться сатаной (дьяволом),
исследовать указанный концепт «с точки зрения а духи, которых ему удалось увлечь за собой,
античной традиции» [Скоропадская 2020: 209]. получили имена «демонов», «чертей», «бесов» и
Другой подход демонстрируют Н. О. Булгакова т. д. Согласно христианству и некоторым другим
и О. В. Седельникова, рассматривая лексему «де- религиям светлые и падшие ангелы составляют
мон» в качестве ядерного репрезентанта концеп- единый ангельский мир, подчиняющийся Богу.
та «бесовство», в одном ряду с лексемами «бес» Богословие рассматривает его дифференциро-
и «черт» [Булгакова, Седельникова 2018: 127]. ванно, но в неспециальной (например, художе-
По словам Д. С. Лихачева, концепт «возника- ственной) литературе названия разных разрядов
ет непосредственно не из значения слова, а явля- духов нередко употребляются как синонимы.
ется результатом столкновения словарного зна- В основе бытия падших духов – ненависть к
чения слова с личным народным опытом. Потен- Богу и Его творению. Святитель Макарий Вели-
ции концепта тем шире и богаче, чем шире и бо- кий говорит, что если бы дьяволу «дозволено…
гаче культурный опыт человека», следовательно, было нападать сколько хочет, то истребил бы
концептом можно признать только слово, во- всех» [Макарий 2004: 171]. Об этом же пишет и
бравшее в себя «дух народа» [Лихачев 1997: святитель Игнатий (Брянчанинов): «Падшие ду-
281]. Национальное сознание и самосознание хи так ненавидят род человеческий, что, если б
(дух народа) всегда формируется на основе ка- им было попущено невидимо удерживающею их
ких-либо религиозных представлений. В дохри- десницею Божиею, то они истребили бы нас
стианской Руси не существовало ни единого ре- мгновенно» [Игнатий 2014: 414]. Повредить
лигиозного сознания, ни единого письменного Творцу бесы не могут, поэтому обращают всю
языка – они возникли благодаря православию, свою злобу на сотворенный Им мир и прежде
вместе с которым слово «демон» вошло в языко- всего на того, кто создан по образу и подобию
вое пространство племен, населявших террито- самого Бога – человека. Священное Писание го-
рию Руси. К этому времени его первоначальное ворит, что главная цель дьявола – уничтожение
древнегреческое значение (δαίμων – «божество, людей любыми средствами: он «был человеко-
дух») уже было переосмыслено византийским убийца от начала…» (Ин. 8, 44). Однако пока
христианством и означало «злой духъ, бѣсъ» человек пребывает в единстве с Богом, дух злобы
[Дьяченко 2007: 140]. не может причинить ему никакого вреда
В этом качестве слово «демон» вошло в цер- (Рим. 8, 31). Но как только человек подчиняется
ковно-славянский язык, а с появлением в XI в. какой-то страсти, его душа оказывается незащи-
русской литературы она стала, по наблюдению щенной, и к ней устремляются демоны – духи,
А. Г. Нуруллиной, частью персонального рели- «обслуживающие» эти страсти. Многими и раз-
гиозного сознания писателей, по-особому отра- нообразными уловками они порабощают разум,
жающейся в их языковом сознании [Нуруллина чувства и волю человека, превращают его в свое-
2011: 64]. В XVIII в. в связи с проникновением в го раба и заставляют убивать сначала других лю-
Россию европейской литературы, а затем и внед- дей, а потом и самого себя.
рением древнегреческого языка в качестве обяза- Особенности употребления того или иного
тельного предмета во всех учебных заведениях слова конкретным человеком определяются его
средней ступени, первичный и христианский мировоззрением и законами языка. Основу онто-
контексты употребления этого слова слились в логии и гносеологии Достоевского на протяже-
его разговорный вариант: «…злой духъ, дiаволъ, нии всей его жизни составляло православие. Еще
сатана, бѣсъ, чортъ, нечистый, лукавый» [Даль в детстве он, как и все русские люди того време-
1996: 427]. Очевидно, что Достоевскому были ни, получил начальное духовное образование,
известны и древнегреческий, и церковно- которое впоследствии совершенствовал изучени-
славянский варианты слова «демон», а также ем Священного Писания и святоотеческой пись-
примеры его употребления в русской и европей- менности. Поэтому писатель всегда относился к
ской литературе. духовному миру как к реальности: «Мне кажет-
В языках всех народов есть слова, служащие ся, что мир наш – чистилище духов небесных,
для описания духовного мира, под которым хри- отуманенных грешною мыслию…» [Достоевский
стианство понимает иерархию бессмертных бес- Т. 28, кн. 1: 50]. Факты биографии Достоевского
плотных существ – духов, на вершине которой говорят о его природной сензитивности, ставшей
вечно сущий Бог1, а под Ним – девять чинов со- условием накопления богатейшего личного опы-
творенных Им духов. Священное Писание рас- та взаимодействия с внешним духовным миром.
сказывает о том, как один из них, возгордившись, Оно происходило в соответствии с православной
решил стать равным Богу, однако Творец разру- гносеологией, согласно которой любое обраще-
шил его замысел и низверг во ад (Ис. 14, 12–15). ние к духовному миру никогда не остается без
122Syromyatnikov O. I. The Concept ‘Demon’ in the Works by Fyodor Dostoevsky
последствий. Помня, что даже имя Бога нельзя водил перед нами приобретателей, кулаков, оби-
произносить попусту (Исх. 20, 7), православный рателей и всяких заседателей. Ему стоило указать
человек употребляет имена духов всегда в кон- на них пальцем, и уже на лбу их зажигалось
кретном значении и только в определенной ситу- клеймо навеки веков, и мы уже наизусть знали:
ации. Так поступал и Достоевский – использовал кто они и, главное, как называются» [там же]. Он
слова, обозначающие падших духов, чрезвычай- владел умами современников, но эта власть, пола-
но осторожно и только тогда, когда иначе выра- гает Достоевский, в целом была отрицательна,
зить мысль во всей полноте было невозможно. потому что блаженны не смеющиеся над чужими
В творчестве писателя слово «демон» встреча- недостатками, а плачущие о собственном несо-
ется 31 раз: в художественных произведениях – вершенстве3. Гоголь долго указывал на зло и за-
11, в публицистике – 20 (из них 13 – в «Дневнике ставлял смеяться над ним, но от этого зло не исче-
писателя»). В письмах это слово не используется зало, а как бы пряталось за смех. А когда он по-
никогда. пытался указать путь к добру, то ему не поверили
Впервые слово «демон» находим в третьей и стали смеяться над ним самим.
главе Введения к «Ряду статей о русской литера- Лермонтов, по словам Достоевского, «прокли-
туре», открывающего первый номер журнала нал и мучился, и вправду мучился. Он мстил и
«Время» (1861). Достоевский говорит о влиянии прощал, он писал и хохотал – был великодушен и
Европы на русскую жизнь: «Тогда мы смиренно смешон» [там же]. Он не имел такого широкого
выслушивали ваши приговоры о нас самих и вам влияния, как Гоголь, но зато владел умами тех, от
же усердно поддакивали. И сколько у нас кого зависели судьбы многих и многих людей и
проявилось талантливых натур!.. Конечно, кого впоследствии стали именовать интеллиген-
являлись между ними и промышленники… Были цией: «Наши чиновники знали его наизусть, и
у нас и байронические натуры» [Достоевский вдруг все начали корчить Мефистофелей, только
Т. 18: 57–58]. Такой человек «сгорает добром, что выйдут, бывало, из департамента» [там же].
преисполнен благороднейшего негодования, ки- Это была, по словам писателя, эпоха «демониче-
пит жаждой деятельности, но действовать ему не ских начал и самоуличений…» [там же: 60].
дают, его обрезали», и потому «он с демониче- Ироничный тон Достоевского скрывает оза-
ским2 хохотом передергивает в карты и ворует боченность важнейшей проблемой российского
платки из карманов…» [там же: 58–59]. общества конца 1830-х гг. – появлением запад-
Очевидно, что прилагательное «демониче- ничества – особой идеологической системы, ха-
ский» используется здесь как часть устойчивого рактеризующейся разложением религиозных
выражения «демонический хохот», и если бы это убеждений, деструкцией национального самосо-
было единожды, то вполне можно было принять знания и девальвацией фундаментальных нрав-
это слово за отдельный яркий эпитет, но у До- ственных понятий. В отличие от многих совре-
стоевского оно служит пролегоменой к более менников, Достоевский хорошо сознавал опас-
сложному рассуждению: «Были у нас и демоны, ность западничества как общественного явления.
настоящие демоны; их было два, и как мы лю- Он видел, как невинное брюзжание 1840-х гг. по-
били их, как до сих пор мы их любим и ценим!» степенно переросло в скептицизм и нигилизм
[там же: 59]. Речь идет о Н. В. Гоголе и 1850-х, породивших недовольство 1860-х и окон-
М. Ю. Лермонтове: «Один из них всё смеялся; он чившихся революционным террором. Писатель
смеялся всю жизнь и над собой и над нами, и мы любил Россию и всю свою жизнь, буквально до
все смеялись за ним, до того смеялись, что нако- последнего дня, неустанно боролся с тем, что ей
нец стали плакать от нашего смеха. О, это угрожало. Так, в 1870 г. он писал Н. Н. Страхову:
был такой колоссальный демон, которого у вас «Нигилисты и западники требуют окончательной
никогда не бывало в Европе и которому вы бы, плети» [Достоевский Т. 29, кн. 1: 113]. При этом,
может быть, и не позволили быть у себя. Другой даже адресуясь к конкретному лицу, Достоев-
демон – но другого мы, может быть, еще больше ский относился к нему как к представителю
любили. Мы не соглашались с ним иногда, определенного общественного направления, сле-
нам становилось и тяжело, и досадно, и грустно, дуя словам ап. Павла: «Наша брань не против
и жаль кого-то, и злоба брала нас», пока, нако- крови и плоти, но против начальств, против вла-
нец, он где-то не «погиб – бесцельно, капризно и стей, против мироправителей тьмы века сего,
даже смешно. Но мы не смеялись» [там же]. против духов злобы поднебесной» (Еф. 6, 12).
Для православного человека сравнение с де- Целью писателя было совлечение с западниче-
моном всегда имеет отрицательную коннотацию. ства романтических аксессуаров и обнажение его
Полагаем, таким образом Достоевский подчер- подлинной духовной сущности, основу которой
кивает характер влияния обоих писателей на составляла более или менее сознательная вражда
российское общественное сознание: Гоголь «вы- против Бога и Его Церкви.
123Сыромятников О. И. Концепт «демон» в творчестве Ф. М. Достоевского
Главной особенностью падшего духа является «Свидетель в пользу Некрасова». Они представ-
неспособность любить Бога и сотворенный Им ляют собой единый некролог Н. А. Некрасову,
мир. Постоянно ощущая любовь Бога, но не имея в котором Достоевский максимально полно и
сил ответить на нее, дьявол испытывает вели- ясно выразил свое отношение к феномену, о ко-
чайшее и неутолимое страдание. Желая изба- тором много говорили газеты того времени –
виться от него, он восстает на Бога; вечная (до противоестественном сочетании в личности по-
Страшного Суда) борьба с Богом – его есте- эта «печальника горя народного» и оборотисто-
ственное состояние. Достоевский неслучайно го, предприимчивого дельца.
сказал: «…дьявол с Богом борется…» [Достоев- Противоречие между представлением, сло-
ский Т. 14: 100], а не наоборот. Бог есть жизнь жившимся в результате восприятия творчества
(Ин. 14, 6) – вечная, неизменная и неизменяемая, писателя, и его реальным нравственным обликом
являющаяся причиной всего и имеющая свою встречается нередко, но именно в случае с
причину в самой себе. Бог не есть борьба, пото- Некрасовым оно проявилось с наибольшей си-
му что жизнь больше борьбы, и всякое желание лой. Для его преодоления Достоевский предлага-
изменить жизнь без преображения самого себя ет «искренно и беспристрастно» изучить миро-
является характерной чертой демонических сил и воззрение поэта, «и что выяснится, то принять
их человеческих воплощений – байронизма, ме- как оно есть, несмотря ни на какое лицо и ни на
фистофельства и пр. какие дальнейшие соображения. Тут надо имен-
Глубокое понимание духовных закономерно- но выяснить всю суть по возможности, чтобы
стей цивилизационного развития России и Евро- как можно точнее добыть из выяснений фигуру
пы, точная оценка геополитической ситуации, покойного, лицо его; для того чтоб не оста-
осознание опасности апостасийных процессов, с валось у нас о нем ни малейшего такого недо-
каждым днем набирающих силу, соединялись в умения, которое невольно чернит память, остав-
сознании Достоевского с твердой верой в судьбу ляет нередко и на высоком образе недостойную
русского народа. Особые надежды писатель свя- тень» [Достоевский Т. 26: 121]. По словам писа-
зывал с реформами 1860-х гг.: «Мы как-то вдруг теля, еще при первом знакомстве с Некрасовым в
поняли, что всё это мефистофельство, все эти 1845 г. «было между нами несколько мгновений,
демонические начала мы как-то рано на себя в которые, раз навсегда, обрисовался передо
напустили, что нам еще рано проклинать себя и мною этот загадочный человек самой суще-
отчаиваться…» [Достоевский Т. 18: 60]. Одним ственной и самой затаенной стороной своего ду-
из первых результатов этих преобразований ста- ха. Это именно, как мне разом почувствовалось
ло появление гласности. Иронизируя над штам- тогда, было раненное в самом начале жизни
пами либеральной прессы, Достоевский называет сердце, и эта-то никогда не заживавшая рана его
ее «благодетельной» [там же]. Он считает, что и была началом и источником всей страстной,
гласность должна иметь свои границы и потому страдальческой поэзии его на всю потом жизнь»
называет ее «маленьким бесенком, у которого [там же: 111]. И уже тогда Достоевский обратил
только что прорезались его маленькие, крепкие и внимание «на иные темные неудержимые влече-
здоровые зубенки. Он иногда невпопад кусает; ния», преследовавшие Некрасова «всю жизнь»
он еще не умеет кусать» [там же: 61]. Писатель [там же: 112].
верит, что духовное здоровье народа способно По словам писателя, всякий внимательный и
противостоять этому «бесёнку»: «Нет, мы не бо- беспристрастный взгляд способен заметить в об-
имся гласности, мы не смущаемся ею. Это всё от разе Некрасова «нечто мрачное, темное и мучи-
здоровья, это всё молодые соки, молодая не- тельное бесспорно, потому что – что же означа-
опытная сила, которая бьет здоровым ключом и ют тогда эти стоны, эти крики, эти слезы его, эти
рвется наружу!» [там же]. признания, что “он упал”, эта страстная исповедь
Таким образом, в ранней публицистике писа- перед тенью матери?» [там же: 121]. Достоев-
теля слово «демон» (и его грамматические фор- ский полагает, что «суть той мрачной и мучи-
мы) используется в одном ряду со словами «бай- тельной половины жизни нашего поэта как бы
ронизм», «Мефистофель», «мефистофельство», предсказана им же самим, еще на заре дней его, в
«бесенок». Все они имеют метафорическое зна- одном из самых первоначальных его стихотворе-
чение и служат для обозначения апостасийных ний» [там же], оканчивающемся словами «в кар-
явлений российской действительности. мане моем миллион»4. И делает вывод: «Милли-
В следующий раз Достоевский употребит он – вот демон Некрасова!» [там же: 122].
слово «демон» в своей публицистике только че- Речь идет о сребролюбии – сильнейшей стра-
рез шестнадцать лет, в «Дневнике писателя». сти, об опасности которой предупреждал еще
Вторая глава декабрьского выпуска за 1877 г. ап. Павел: «…корень всех зол есть сребролюбие,
включает главки III «Поэт и гражданин» и IV которому предавшись, некоторые уклонились от
124Syromyatnikov O. I. The Concept ‘Demon’ in the Works by Fyodor Dostoevsky
веры и сами себя подвергли многим скорбям» творить ее, и потому все попытки насытить
(1 Тим. 6, 10). Однако у Некрасова, говорит До- страсть приводят только к ее увеличению. В ре-
стоевский, «это был другого характера демон; зультате какая-нибудь одна страсть подавляет
это был самый мрачный и унизительный бес. Это все другие страсти, а затем – чувства, разум и
был демон гордости, жажды самообеспечения, волю человека4. Этим и пытаются воспользо-
потребности оградиться от людей твердой сте- ваться падшие духи, «обсуживающие» различ-
ной и независимо, спокойно смотреть на их ные страсти. Они помогают человеку утолять (но
злость, на их угрозы» [Достоевский Т. 26: 122]. не утолить!) страсть, требуя в счет оплаты его
Православие считает гордость самой опасной свободу. Если человек не начнет сразу бороться
страстью, потому что она не только порождает со страстями, то рано или поздно попадет под
другие страсти, но и дает человеку иллюзию си- власть демонов и погибнет.
лы и свободы: ему кажется, что он все может Православная аскетика знает, что в духовном
сам, и потому ему никто (даже сам Бог) не ну- падении человека есть ступень, за которой вос-
жен. «Я думаю, – продолжает Достоевский, – стание к Свету уже невозможно. Достоевский
этот демон присосался еще к сердцу ребенка, полагал, что некогда Некрасов перешагнул ее, а
ребенка пятнадцати лет, очутившегося на петер- когда впоследствии осознал ошибку, то уже не
бургской мостовой, почти бежавшего от отца. смог повернуть назад: «…демон осилил, и чело-
Робкая и гордая молодая душа была поражена и век остался на месте и никуда не пошел. За то и
уязвлена, покровителей искать не хотела, войти в заплатил страданием, страданием всей жизни
соглашение с этой чуждой толпою людей не же- своей. В самом деле, мы знаем лишь стихи, но
лала. Это была жажда мрачного, угрюмого, что мы знаем о внутренней борьбе его с своим
отъединенного самообеспечения, чтобы уже не демоном, борьбе несомненно мучительной и всю
зависеть ни от кого» [там же]. жизнь продолжавшейся?» [там же: 123]. Но «ес-
В этих словах ясно видна «идея» Аркадия Дол- ли, – продолжает Достоевский – будучи не в си-
горукого – главного героя романа «Подросток», лах совладать с своим вечным демоном, с стра-
опубликованного Достоевским в «Отечественных стями, победившими его на всю жизнь, он и опять
записках» Некрасова в 1875 г. Аркадий, почти падал, то не возобновлялись ли его стоны и
утратив веру в возможность достижения любви и крики еще сильнее в тайные святые минуты пока-
справедливости, ищет спасения от окружающего яния, – повторялись ли, усиливались ли в сердце
зла в скорлупе собственной исключительности. его с каждым разом так, что сам он, наконец, мог
Он видит в деньгах лучшее средство сделать эту видеть ясно, чего стоит ему его демон и как доро-
«скорлупу» прочнее: «Мне не нужно денег, или, го заплатил он за те блага, которые получил от
лучше, мне не деньги нужны; даже и не могуще- него» [там же].
ство; мне нужно лишь то, что приобретается мо- Гордость породила обособление, средством
гуществом и чего никак нельзя приобрести без достижения которого стало сребролюбие. Луч-
могущества: это уединенное и спокойное созна- шие годы своей жизни Некрасов потратил на то,
ние силы!» [Достоевский Т. 13: 74]. чтобы богатством обеспечить себе независи-
Тем же путем, полагает Достоевский, пошел в мость от неправедного мира, а когда осознал
свое время Некрасов. И ошибся, потому что «та- глубокую ошибочность избранного пути и попы-
кого ли самообеспечения могла жаждать душа тался остановиться – было уже поздно. Однако,
Некрасова, эта душа, способная так отзываться говорит Достоевский, никто не имеет права су-
на всё святое и не покидавшая веры в него. Разве дить его: «Сами-то мы каковы, каждый-то из
таким самообеспечением ограждают себя столь нас? Мы только не говорим лишь о себе вслух и
одаренные души? Такие люди пускаются в путь прячем нашу мерзость, с которою вполне ми-
босы и с пустыми руками, и на сердце их ясно и римся, внутри себя. Поэт плакал, может быть, о
светло. Самообеспечение их не в золоте. Золо- таких делах своих, от которых мы бы и не по-
то – грубость, насилие, деспотизм! Золото может морщились, если б совершили их» [там же: 124].
казаться обеспечением именно той слабой и роб- Писатель уверен, что Некрасов боролся со своим
кой толпе, которую Некрасов сам презирал» [До- демоном по мере сил, и никто не может требо-
стоевский Т. 26: 122]. вать от него большего, чтобы он, например, по-
Православие знает, что причиной многих бед, ступил «как тот древний печерский многостра-
преступлений и, в конечном итоге, гибели чело- далец5, который, тоже будучи не в силах совла-
века является страсть – болезненно гипертрофи- дать с змием страсти, его мучившей, закопал се-
рованное естественное чувство, возбуждая кото- бя по пояс в землю и умер, если не изгнав своего
рые человек испытывает быстропроходящее демона, то, уж конечно, победив его» [Достоев-
удовольствие. Характерной особенностью стра- ский Т. 26: 124]. Подвиг Некрасова был в дру-
сти является невозможность полностью удовле- гом – он принял данное ему Богом страдание как
125Сыромятников О. И. Концепт «демон» в творчестве Ф. М. Достоевского
заслуженное наказание, уподобившись благора- мрак, через припадок и “идея”!» [там же: 191].
зумному разбойнику, сказавшему: «…мы осуж- Однако Мышкин подменяет причину следстви-
дены справедливо, потому что достойное по де- ем – возвращение болезни явилось результатом
лам нашим приняли…» (Лк. 23, 41). совершенного преступления. Но еще более важ-
Как видим, Достоевский использует слово ным ее итогом стало повреждение духовной
«демон» в публицистике очень локально, в двух сферы личности преступника. К образовавшейся
конкретных случаях, разделенных во времени ране немедленно устремились духи зла, что сра-
шестнадцатью годами. Несмотря на некоторые зу почувствовал Мышкин: «Мне начинает всё
отличия, эти случаи объединяет общая христиан- что-то мерещиться» [там же: 171]. Голос автора
ская онтология, согласно которой демон есть снимает все двусмысленности и «естественные»
враждебный человеку дух, способный влиять на объяснения: «…уж конечно, его что-то пресле-
его жизнь, а через нее – и на жизнь всего народа. довало, и это была действительность, а не фанта-
Рассмотрим особенности употребления слова зия, как, может быть, он наклонен был думать»
«демон» в художественном творчестве писателя. [там же: 186]. С каждым мгновением бесовское
В повести «Хозяйка» (1847) читаем: «Что? заре- обстояние делается все более явным: «…он
жет небось? – проговорил Ордынов, не помня вдруг как бы что-то припомнил, как бы что-то
себя от бешенства. Словно демон его шепнул внезапно сообразил, очень странное, что-то уж
ему на ухо, что он ее понял...» [Достоевский Т. 1: долго его беспокоившее. Ему вдруг пришлось со-
310]. Использование слова «демон» в связке с знательно поймать себя на одном занятии, уже
притяжательным местоимением указывает на то, давно продолжавшемся, но которого он всё не
что Ордынова искушает не вообще какой-то дух, замечал до самой этой минуты: вот уже несколько
а его личный демон. Герой полностью отдался часов, еще даже в “Весах”, кажется даже и до
страсти сластолюбия, для удовлетворения кото- “Весов”, он нет-нет и вдруг начинал как бы искать
рой демон заставил его преступить сначала чело- чего-то кругом себя. И забудет, даже надолго, на
веческий, а затем и Божий закон. полчаса, и вдруг опять оглянется с беспокойством
В романе «Идиот» слово «демон» встречается и ищет кругом» [там же: 186–187].
шесть раз в одном фрагменте V главы второй Пытаясь объяснить происходящее болезнью,
части, описывающем сложные духовные процес- Мышкин вспоминал, как во время припадков
сы, проходящие в душе Мышкина. В ходе только болезни ему приходилось испытывать «грусть,
что состоявшегося разговора с Рогожиным неод- душевный мрак» и «давление». Он без сопротив-
нократно возникала мысль о том, что брак с ним ления отдавался этому состоянию до того мо-
означает для Настасьи Филипповны неминуемую мента, как безо всяких усилий с его стороны «ум,
смерть. Мышкин воспринимает эту вероятность сердце озарялись необыкновенным светом; все
совершенно реально, он понимает, что Рогожин волнения, все сомнения его, все беспокойства
готов убить Настасью Филипповну и обязатель- как бы умиротворялись разом, разрешались в
но это сделает: «Своих мыслей об этом я от тебя какое-то высшее спокойствие, полное ясной,
никогда не скрывал и всегда говорил, что за то- гармоничной радости и надежды, полное разума
бою ей непременная гибель. Тебе тоже поги- и окончательной причины» [там же: 188]. Право-
бель... может быть, еще пуще, чем ей» [Достоев- славие советует относиться к такого рода «оза-
ский Т. 8: 173]. Но при этом Мышкин не делает рениям» осторожно, следуя принципу «не отвер-
ничего, что могло бы предотвратить преступле- гай, но и не принимай». Оно знает, что порой и
ние: «Если бы вы опять разошлись, то я был бы «сам сатана принимает вид Ангела света»6
очень доволен; но расстраивать и разлаживать (2 Кор. 11, 14), а потому призывает людей к ду-
вас сам я не намерен. Будь же спокоен и не подо- ховной бдительности: «Бодрствуйте и молитесь,
зревай меня» [там же]. Более того, он как бы раз- чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же
решает Рогожину совершить убийство: «Парфен, немощна» (Мк. 14, 38), «Не всякому духу верьте,
я тебе не враг и мешать тебе ни в чем не наме- но испытывайте духов, от Бога ли они…»
рен»; «Я тебе всё-таки мешать не буду…» [там (1 Ин. 4, 1). По этому поводу свят. Игнатий
же: 173, 177]. Мышкин фактически становится (Брянчанинов) пишет: «Учение о вышесказанной
соучастником преступления и даже из рук в руки осторожности и о спасительной недоверчивости
передает убийце орудие преступления – нож с к явлениям духов принято всею Церковию: оно
оленьим черенком [там же: 180]. есть одно из ее нравственных Преданий, которые
Преступление поставило Мышкина на грань чада ее должны хранить тщательно и неупусти-
видимого и невидимого мира. Он не имел духов- тельно» [Игнатий 2014: 414]. Иначе вполне мо-
ного опыта, не понимал, что с ним происходит и жет оказаться, что человек примет за Божествен-
пытался объяснить происходящее «естественны- ный свет отблеск адского огня, о чем и говорит
ми» причинами: «Через припадок и весь этот преп. Григорий Синаит в наставлении духовному
126Syromyatnikov O. I. The Concept ‘Demon’ in the Works by Fyodor Dostoevsky
чаду: «Никогда не принимай, если что увидишь или не принять эту «минуту», то теперь демон
чувственное или духовное, вне или внутри, хотя смог легко убедить его в том, что имеет значение
бы то был образ Христа или ангела, или святого лишь само переживание счастья, а не его причи-
какого, или бы свет мечтался и печатлелся в уме. на. Князь дорожит этим специфическим эмоцио-
Ум и сам по себе естественную имеет силу меч- нальным переживанием: «В том же, что это дей-
тать и может легко строить призрачные образы ствительно “красота и молитва”, что это дей-
того, что вожделевает, у тех, кои не внимают се- ствительно “высший синтез жизни”, в этом он
му опасно и таким образом сами себе причиняют сомневаться не мог, да и сомнений не мог допу-
вред» [Григорий 2010: 281]. стить» [там же]. Он не мог, то есть не хотел до-
Описывая духовное состояние своего героя, пустить сомнений, потому что один миг «вос-
Достоевский предельно ясно расставляет акцен- торженного молитвенного слития» являлся ис-
ты, используя характерную лексику: «…вдруг точником такого наслаждения, за которое он был
как бы что-то разверзлось пред ним: необычай- готов «отдать всю жизнь!» [там же]. В глубине
ный внутренний свет озарил его душу» [Досто- души он догадывался, что «в выводе, то есть в
евский Т. 8: 195]. «Разверзаются» перед челове- его оценке этой минуты, без сомнения (курсив
ком адовы бездны; душу его озаряет свет, о ко- наш. – О. С.) здесь указано, заключалась ошиб-
тором Христос говорит: «Итак, если свет, кото- ка…» [там же], однако отказаться от соблазна он
рый в тебе, тьма, то какова же тьма?» (Мф. 6, 23). уже не мог: «…эта секунда, по беспредельному
Для того чтобы понять природу какого-либо ду- счастию, им вполне ощущаемому, пожалуй, и
ховного явления, святитель Игнатий (Брянчани- могла бы стоить всей жизни» [там же: 189].
нов) советует внимательно взглянуть на его пло- Мышкин сделал свой выбор и тем самым от-
ды: «Вообще и помыслы, и сердечные ощуще- крыл демону доступ к своей душе. Падший дух
ния, и чудесные явления бесовские познаются по не преминул этим воспользоваться, и скоро князь
плодам их, по производимому ими действию в начинает почти физически ощущать его присут-
душе…» [Игнатий 2014: 416]. Достоевский пи- ствие. Заметим, что автор дезавуирует попытки
шет, что яркие мгновения «высочайших минут» демона убедить Мышкина в том, что происхо-
[Достоевский Т. 8: 188], переживаемых Мышки- дящее с ним вызвано естественными (медицин-
ным за мгновение перед припадком, всегда окан- скими или психологическими) причинами, «од-
чивались «страшным воплем», «отупением, ду- ним только необыкновенным усилением самосо-
шевным мраком, идиотизмом» [там же: 195, знания...» [там же: 188]. Он ясно говорит, что
188]. Неудивительно, что, «раздумывая об этом «ведь не видения же какие-нибудь снились ему в
мгновении впоследствии, уже в здоровом состо- этот момент, как от хашиша, опиума или вина,
янии», Мышкин «часто говорил сам себе: что унижающие рассудок и искажающие душу, не-
ведь все эти молнии и проблески высшего само- нормальные и несуществующие… (курсив наш. –
ощущения и самосознания, а стало быть и “выс- О. С.)» [там же].
шего бытия”, не что иное, как болезнь, как нару- По словам преп. Иоанна Лествичника, «все
шение нормального состояния, а если так, то это бесы покушаются сначала помрачить наш ум, а
вовсе не высшее бытие, а, напротив, должно быть потом уже внушают то, что хотят» [Иоанн 2013:
причислено к самому низшему» [там же: 188]. 226]. Мышкин пытался не слушать «нашептыва-
В христианской онтологии понятия «высшее» ния» демона и «прилеплялся воспоминаниями и
и «низшее» бытие могут означать только «Цар- умом к каждому внешнему предмету, и ему это
ство Небесное» (т. е. Бога и светлых духов) и нравилось: ему все хотелось что-то забыть,
«ад» (сонмище падших духов). Каждый человек настоящее, насущное…» [Достоевский Т. 8: 189].
находится как бы на лестнице, одним концом Однако, замечает писатель, «в теперешнем его
уходящей в адовы бездны, а другим – в Царство созерцательном состоянии была для него какая-
Небесное, и куда идти – решает только он сам. то приманка» [там же]. Это очень точное слово:
Свой выбор делает и Мышкин: «…Что же в том, разум Мышкина приманен, уловлен демоном
что это болезнь? – решил он наконец. – Какое до настолько, что «при первом взгляде кругом себя
того дело, что это напряжение ненормальное, он тотчас же опять узнавал свою мрачную
если самый результат, если минута ощущения, мысль, мысль, от которой ему так хотелось отвя-
припоминаемая и рассматриваемая уже в здоро- заться» [там же]. Это – мысль об убийстве, кото-
вом состоянии, оказывается в высшей степени рое должен совершить Рогожин.
гармонией, красотой, дает неслыханное и нега- Демону нужно, чтобы убийство стало реаль-
данное дотоле чувство полноты, меры, примире- ностью внутреннего мира Мышкина, воплоти-
ния и восторженного молитвенного слития с са- лось в его сознании. Он заставляет князя вспом-
мым высшим синтезом жизни?» [там же]. Если нить «об одном недавнем чрезвычайно странном
прежде Мышкин еще колебался в том, принять убийстве, наделавшем шуму и разговоров» [До-
127Сыромятников О. И. Концепт «демон» в творчестве Ф. М. Достоевского
стоевский Т. 8: 189], и как только это произошло, му дому, на Петербургской, и будет непременно
с князем «вдруг опять случилось что-то особен- сторожить там его…» [там же: 193]. Только дой-
ное. Чрезвычайное, неотразимое желание, почти дя до дома Настасьи Филипповны, Мышкин по-
соблазн, вдруг оцепенили всю его волю» [там нял, в какую беду попал. Он в последний раз по-
же]. Предваряя все возможные медицинские и пытался вырваться из-под власти своего демо-
психологические объяснения происходящего, на – «повернулся и пошел назад в свою гостини-
Достоевский использует специфический термин цу» [там же: 192]. Но, говорит писатель, это был
православной аскетики – «соблазн», под кото- уже совсем не тот человек, который «отрекся…
рым понимается «духовное преткновенiе, петля и сам от своего демона, еще идя туда, на половине
сѣть, т. е. такiе вещи, которыя насъ на пути жиз- дороги…» [там же: 193]. С ним «произошла
ни вѣчной могутъ нѣсколько остановить, или и опять, и как бы в одно мгновение, необыкновен-
вовсе препятствовать къ спасению» [Дьяченко ная перемена: он опять шел бледный, слабый,
2007: 626]. О том, что это не субъективное эмо- страдающий, взволнованный; колена его дрожа-
ционально-психологическое переживание Мыш- ли, и смутная, потерянная улыбка бродила на
кина, а действие злого духа, говорит использова- посинелых губах его…» [там же: 192]. Все меч-
ние писателем особого лексического приема, при ты, фантазии и «естественные» объяснения ис-
котором подлежащее употребляется в форме чезли в один момент: «“внезапная идея” его
единственного числа, а сказуемое – в форме вдруг подтвердилась и оправдалась, и он опять
множественного: «желание, почти соблазн, вдруг верил своему демону!» [там же].
оцепенили». Подобный прием используется в Возле дома Настасьи Филипповны князь уви-
Евангелии: «…Иисус сказал ему: выйди, дух не- дел Рогожина, и эта встреча не была случайной.
чистый, из сего человека. И спросил его: как тебе Подобно режиссеру, нечистый дух подводит
имя? И он сказал в ответ: легион имя мне, пото- свой спектакль к развязке: «…теперь, у дома, он
му что нас много» (Мк. 5, 8–9). (Рогожин. – О. С.) стоял , скрестив руки, и
Демон пытается убедить Мышкина, что все ждал. Тут уже он был совсем на виду и, кажется,
происходящее с ним имеет «естественные» при- нарочно хотел быть на виду. Он стоял как обли-
чины, и князь верит ему, видя в Настасье Фи- читель и как судья, а не как... А не как кто?» [там
липповне «признаки безумия» [Достоевский же: 193]. Рогожин стоял как палач, и Мышкин
Т. 8: 191], а в себе самом – болезнь: «Да, болезнь знал, что сам дал ему на это право, сказав, что
его возвращается, это несомненно; может быть, приехал «не за тем», чтобы увидеть Настасью
припадок с ним будет непременно сегодня. Чрез Филипповну. Он обманул и себя, потому что
припадок и весь этот мрак, чрез припадок и так и не взял Рогожина за руку и не пошел вме-
“идея”!». Ему кажется, что все разрешилось само сте с ним в светлое будущее [там же: 191]. Он
собой: «Теперь мрак рассеян, демон прогнан, мог бы это сделать и здесь, возле дома Настасьи
сомнений не существует, в его сердце радость!» Филипповны, но опять «повернул от него, как
[там же]. Однако Мышкин не знает, что нечи- бы ничего не заметив, хотя глаза их и встрети-
стый дух «изгоняется только молитвою и по- лись» [там же: 193]. В этом взгляде Мышкин
стом» (Мф. 17, 21), а если он вдруг исчезает сам, прочел свой приговор, и теперь «смутная, поте-
то делает это лишь для того, чтобы убедить свою рянная улыбка бродила на посинелых губах
жертву в том, что все происходящее с ним объ- его…» [там же: 192].
ясняется случайностью и «естественными» при- О неизбежности того, что должно произойти,
чинами. Как только человек начинает верить в говорит третье упоминание грозы: «…надвинув-
это, он перестает сопротивляться и делается лег- шаяся грозовая туча поглотила вечерний свет, и
кой добычей. Поэтому демон только сделал вид, в то самое время, как князь подходил к дому, ту-
что исчез, он как бы спрятался за мыслью, кото- ча вдруг разверзлась и пролилась» [там же: 194].
рую сам «нашептал» Мышкину. Хлынувший ливень окончательно отсек Мышки-
Как только князь поверил демону, он оказался ну возможность спасения, и он бросился вперед,
в полной его власти, и теперь духу зла уже не подбежал к Рогожину, схватил его за плечи и
нужно прятаться. Иллюзия разрушилась, и повернул «ближе к свету», чтобы «яснее… ви-
Мышкин увидел, что «странный и ужасный де- деть лицо» [там же: 195]. В тусклом вечернем
мон привязался к нему окончательно и уже не свете «глаза Рогожина засверкали, и бешеная
хотел оставлять его более. Этот демон шепнул улыбка исказила его лицо» [там же]. Эпитетом
ему в Летнем саду, когда он сидел, забывшись, «бешеный» Достоевский снимает все неопреде-
под липой, что если Рогожину так надо было ленности: перед Мышкиным стоит принявший
следить за ним с самого утра и ловить его на обличье его названного брата враг рода челове-
каждом шагу, то, узнав, что он не поедет в Пав- ческого: «Правая рука его поднялась, и что-то
ловск... Рогожин непременно пойдет туда, к то- блеснуло в ней; князь не думал ее останавливать.
128Syromyatnikov O. I. The Concept ‘Demon’ in the Works by Fyodor Dostoevsky
Он помнил только, что, кажется, крикнул: “Пар- Примечания
1
фен, не верю!..”» [Достоевский Т. 8: 195]. С од- Ср.: «Бог есть дух» (Ин. 4, 24).
2
ной стороны, этот крик – отчаянное желание не Выделение полужирным шрифтом в цитатах
принимать очевидное. С другой – констатация здесь и далее наше, курсив принадлежит Досто-
собственного духовного состояния, потому что евскому.
3
Мышкин не смог предотвратить случившееся Ср.: «Блаженны плачущие, ибо они утешат-
именно потому, что не имел веры7. ся» (Мф. 5, 4).
4
В романе с характерным названием «Бесы» Баллада «Секрет» (1851).
5
слово «демон» встречается четыре раза и все- Речь идет о преп. Иоанне Многострадальном
гда – в отношении главного героя. Первый раз – Печерском, XII в.
6
в главе «Премудрый змей», название которой с Поэтому одно из имен дьявола – Люцифер
очевидностью восходит к одной из номинаций (от лат. lucifer – «светоносный»).
7
дьявола в Священном Писании: «Змей был хит- Ср.: «Если вы будете иметь веру с горчичное
рее всех зверей полевых, которых создал Гос- зерно и скажете горе сей: “перейди отсюда туда”,
подь Бог…» (Быт. 3, 1). Варвара Петровна меч- и она перейдет; и ничего не будет невозможного
тает о том, что если бы рядом с ее сыном был для вас…» (Мф. 17, 20).
верный друг, «то, может быть, он давно уже был
бы спасен от грустного и “внезапного демона Список литературы
иронии”, который всю жизнь терзал его. (О де- Булгакова Н. О., Седельникова О. В. Концеп-
моне иронии опять удивительное выражение тосфера романа Ф. М. Достоевского «Бесы»: к
ваше, Степан Трофимович.)…» [Достоевский определению базового концепта и его функции в
Т. 10: 151]. Мать невольно раскрывает главную поэтике романа // Вестник Томского государ-
тайну своего сына – уже долгое время его мучает ственного университета. Филология. 2018. № 54.
демон какой-то страсти. Затем та же мысль зву- С. 125–146.
чит в сцене разговора Ставрогина с Дашей: «Зна- Григорий Синаит, преподобный. Наставле-
ете, мне со вчерашней ночи ужасно хочется сме- ние безмолвствующим // Добротолюбие. М.:
яться, всё смеяться, беспрерывно, долго, много. Артос-Медиа: Неугасимая лампада, 2010. Т. 5.
Я точно заряжен смехом...» [там же: 231]. Писа- С. 272–286.
тель находит точное слово: Ставрогин не сам Даль В. И. Толковый словарь живого велико-
смеется, смех существует в нем как бы сам по русского языка: в 4 т. Т. 1: А–З. СПб.: ТОО
себе, как нечто чужое, вложенное кем-то. Право- «Диамант», 1996. 800 с.
славие называет такое состояние одержимостью, Достоевский Ф. М. Полное собрание сочине-
проникновением демона в человеческую душу. ний: в 30 т. Л.: Наука, 1972–1990.
Это понимает Даша: «Да сохранит вас Бог от Дьяченко Григорий, протоиерей. Полный цер-
вашего демона...» [там же]. Но Ставрогин уже ковно-славянский словарь. М.: Изд-во «Отчий
утратил способность адекватно воспринимать дом», 2007. 1121 с.
окружающее и даже на пороге смерти не замеча- Жилякова Э. М. Демонические герои // Досто-
ет опасности: «О, какой мой демон! Это просто евский: Эстетика и поэтика: словарь-справоч-
маленький, гаденький, золотушный бесенок с ник / сост. Г. К. Щенников, А. А. Алексеев. Че-
насморком, из неудавшихся» [там же]. Заметим, лябинск: Металл, 1997. 272 с.
что здесь также используются притяжательные Игнатий (Брянчанинов), святитель. Полное
местоимения, указывающие на то, что герой ро- собрание сочинений и писем: в 8 т. 2-е изд.,
мана находится под властью демона, «обслужи- испр. и доп.: Письма: в 3 т. М.: Паломник, 2011;
вающего» его главную страсть – гордость. Творения: в 5 т. Т. 2. М.: Паломник, 2014. 704 с.
Приведенные примеры показывают, что До- Иоанн Лествичник, преподобный. Лествица,
стоевский употребляет слово «демон» в строгом возводящая на небо. 8-е изд. М.: Изд-во Сретен-
соответствии с православной демонологией, со- ского монастыря, 2013. 592 с.
гласно которой демон – дух, занимающий опре- Касаткина Т. А. Достоевский как философ и
деленное положение в иерархии падших ангелов, богослов: художественный способ высказыва-
главной целью которых является гибель челове- ния. М.: Водолей, 2019. 336 с.
ка. Заметим, что условность художественной ре- Лихачев Д. С. Концептосфера русского языка
чи позволяет использовать данный концепт в его // Русская словесность. От теории словесности к
прямом значении, тогда как нормы публицисти- структуре текста: антология. М.: Academia, 1997.
ческой речи ограничивают такую возможность и С. 280–288.
требуют метафорического применения, но даже в Макарий Великий, преподобный. Духовные
этих случаях указанный концепт сохраняет свое беседы, послания и слова. М.: Изд-во Сретенско-
основное значение. го монастыря, 2004. 400 с.
129Сыромятников О. И. Концепт «демон» в творчестве Ф. М. Достоевского
Нуруллина А. Г. Концепты «Бог», «Дьявол», Ignatiy (Bryanchaninov), Prelate. Polnoe so-
«Небо», «Душа» в религиозной картине мира // branie sochineniy i pisem: v 8 t. [Complete collec-
Lingua mobilis. 2011. № 5(31). С. 64–72. tion of works and letters: In 8 vols.]. 2nd ed., revised
Сараскина Л. Федор Достоевский. Одоление and enlarged: Pis’ma: v 3 t. [Letters: In 3 vols].
демонов. М.: Согласие, 1996. 462 с. Moscow, Palomnik Publ., 2011; Tvoreniya: v 5 t.
Скоропадская А. А. Семантика евангельского [Works: In 5 vols.]. Moscow, Palomnik Publ., 2014,
эпиграфа к роману «Бесы» Достоевского // Про- vol. 2. 704 p. (In Russ.)
блемы исторической поэтики. 2020. Т. 18. № 4. Ioann Lestvichnik, Rev. Lestvitsa, vozvodya-
С. 209–228. shchaya na nebo [Stairs Leading to Heaven]. Mos-
cow, Sretensky Monastery Publ., 2013. 592 p.
References (In Russ.)
Bulgakova N. O., Sedel’nikova O. V. Kontsep- Kasatkina T. A. Dostoevskiy kak filosof i bo-
tosfera romana F. M. Dostoevskogo ‘Besy’: k opre- goslov: khudozhestvennyy sposob vyskazyvaniya
deleniyu bazovogo kontsepta i ego funktsii v poetike [Dostoevsky as a Philosopher and Theologian: Artis-
romana [The sphere of concepts of the novel ‘De- tic Method of Expression]. Moscow, Vodoley Publ.,
mons’ by F. M. Dostoevsky: On revealing the main 2019. 336 p. (In Russ.)
concept and its function in the poetics of the book]. Likhachov D. S. Kontseptosfera russkogo yazyka
Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. [The sphere of concepts of the Russian language].
Filologiya [Tomsk State University Journal of Phi- Russkaya slovesnost’ Ot teorii slovesnosti k struk-
lology], 2018, issue 54, pp. 125–146. (In Russ.) ture teksta: antologiya [Russian Art of Words. From
Grigoriy Sinait, Rev. Nastavlenie bezmolvst- the Theory of Art of Words to the Text Structure:
vuyushhim [Preaching to those silent]. Dobrotolyu- Anthology]. Moscow, Academia Publ., 1997,
bie [Philokalia]. Moscow, Artos-Media: Neugasi- pp. 280–288. (In Russ.)
maya lampada Publ., 2010, vol. 5. 557 p. (In Russ.) Makariy Velikiy, Rev. Dukhovnye besedy, pos-
Dal V. I. Tolkovyy slovar` zhivogo velikoruss- laniya i slova [Spiritual Conversations, Messages
kogo yazyka: v 4 t. [The Explanatory Dictionary of and Words]. Moscow, Sretensky Monastery Publ.,
the Living Great Russian Language: In 4 vols.]. 2004. 400 p. (In Russ.)
St. Petersburg, ‘Diamant’ Publ., 1996, vol. 1. A–Z. Nurullina A. G. Kontsepty ‘Bog’, ‘D’yavol’,
800 p. (In Russ.) ‘Nebo’, ‘Dusha’ v religioznoy kartine mira [Concepts
Dostoevsky F. M. Polnoe sobranie sochineniy: ‘God’, ‘Devil’, ‘Heaven’, ‘Soul’ in the religious
V 30 t. [Complete Works: In 30 vols.]. Leningrad, world view]. Lingua Mobilis, 2011, issue 5(31),
Nauka Publ., 1972–1990. (In Russ.) pp. 64–72. (In Russ.)
D’yachenko Grigoriy, Protopriest. Polnyy tser- Saraskina L. Fedor Dostoevskiy. Odolenie de-
kovno-slavyanskiy slovar’ [Complete Сhurch Sla- monov [Fyodor Dostoevsky. Overpowering De-
vonic Dictionary]. Moscow, ‘Otchiy dom’ Publ., mons]. Moscow, Soglasie Publ., 1996. 462 p.
2007. 1121 p. (In Russ.) (In Russ.)
Zhilyakova E. M. Demonicheskie geroi [Demonic Skoropadskaya A. A. Semantika evangel’skogo
heroes]. Dostoevskiy: Estetika i poetika: Slovar’- epigrafa k romanu ‘Besy’ Dostoevskogo [Semantics
spravochnik [Dostoevsky: Aesthetics and Poetics: of the gospel epigraph to F. M. Dostoevsky’s ‘De-
Reference Book]. Comp. by G. K. Shchennikov, mons’]. Problemy istoricheskoy poetiki [The Prob-
A. A. Alekseev. Chelyabinsk, Metall Publ., 1997. lems of Historical Poetics], 2020, vol. 18, issue 4,
272 p. (In Russ.) pp. 209–228. (In Russ.)
130Syromyatnikov O. I. The Concept ‘Demon’ in the Works by Fyodor Dostoevsky
THE CONCEPT ‘DEMON’ IN THE WORKS BY FYODOR DOSTOEVSKY
Oleg I. Syromyatnikov
Professor in the Department of Russian Literature
Perm State University
15, Bukireva st., Perm, 614990, Russian Federation. pani_perm@list.ru
Professor in the Department of Social Sciences, Humanities and Professional Disciplines
Perm Institute of the Federal Penal Service
125, Karpinskogo st., Perm, 614012, Russian Federation. pani_perm@list.ru
SPIN-code: 9651-1120
ORCID: http://orcid.org/0000-0003-4826-3857
Submitted 07.02.2021
The article deals with the concept ‘demon’ in the works by Fyodor Dostoevsky. It is found in various
grammatical forms in the writer's works published in magazines in 1861 and 1877, in the story The Mistress,
as well as in the novels The Idiot and Demons. In Dostoevsky's letters, this concept is not given a single men-
tion. The paper reveals a number of specific features in the use of the concept by the writer. First, locality
and compactness – the concept is always used within the same topic (in works published in magazines) or
scene (in fiction). Second, the concept does not have any romantic connotation traditional for European and
Russian literature; the writer always uses it in its main meaning fixed by the Church Slavonic language,
where a demon is understood as an immaterial intelligent creature that is hostile to man. We consider these
features to be related to the writer’s Orthodox worldview, which determined his ontology, epistemology and
speech tactics. According to the Orthodox tradition, the use of the names of evil spirits should be extremely
limited, therefore Dostoevsky used this concept only when it was impossible to express the idea otherwise
without loss of meaning.
In the writer's works published in magazines in 1861, the concept ‘demon’ is represented through the
lexemes ‘Mephistopheles’ and ‘mephistophelity’, which serve to denote the apostasy processes of the Russian
reality contemporary with the writer. In the novel Demons, this concept is represented through the lexeme
‘imp’, used to denote the spirit of the lower hierarchy in relation to a demon.
The paper concludes that the concept ‘demon’ and the subordinate lexemes are used by Dostoevsky
to depict the spiritual state of a character or to identify the spiritual causes of a particular social phenomenon.
Key words: concept; demon; Fyodor Dostoevsky; Nikolay Nekrasov; The Mistress; The Idiot;
Demons.
131Вы также можете почитать
