ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЕ И СТРУКТУРНО-СЕМАНТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ЯЗЫКА СКАЗКИ (НА МАТЕРИАЛЕ ЛЕЗГИНСКОГО, РУССКОГО И АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКОВ)
←
→
Транскрипция содержимого страницы
Если ваш браузер не отображает страницу правильно, пожалуйста, читайте содержимое страницы ниже
На правах рукописи
Гасанова Диана Султангусеновна
ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЕ И СТРУКТУРНО-
СЕМАНТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ЯЗЫКА СКАЗКИ
(НА МАТЕРИАЛЕ ЛЕЗГИНСКОГО, РУССКОГО И
АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКОВ)
Специальность 10.02.20 – сравнительно-историческое, типологическое
и сопоставительное языкознание
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание учёной степени
кандидата филологических наук
МАХАЧКАЛА - 2013Диссертация выполнена в Федеральном государственном бюджетном
образовательном учреждении высшего профессионального образования
«Дагестанский государственный педагогический университет»
Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор
Дибиров Ибрагим Ашрапудинович
Официальные оппоненты: доктор филологических наук,
внс ИЯЛИ ДНЦ РАН
Шихалиева Сабрина Ханалиевна
кандидат филологических наук,
доцент ДГПУ
Магамдаров Рамазан Шихкеримович
Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Дагестанский государственный
университет» ( г. Махачкала)
Защита состоится 29-го марта 2013 года, в 16 часов, на заседании
диссертационного совета Д 212.051.01 по защите диссертаций на соискание
ученой степени доктора и кандидата наук при ФГБОУ ВПО «Дагестанский
государственный педагогический университет» по адресу: 367003,
Республика Дагестан, г. Махачкала, ул. М. Ярагского, 57, ауд. № 78.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ФГБОУ ВПО
«Дагестанский государственный педагогический университет».
Автореферат разослан и размещен на сайте Министерства образования
и науки РФ (www.vak.ed.gov.ru) и на сайте ФГБОУ ВПО «Дагестанский
государственный педагогический университет» (www.dgpu.ru) 26-го февраля
2013 года.
Ученый секретарь
диссертационного совета
кандидат филологических наук, доцент М.О. Таирова
2ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Объектом исследования являются языковые единицы разных
уровней, формирующие текст сказки на лезгинском, русском и английском
языках, являющиеся релевантными для анализа лингвокультурной и
этнической специфики.
Предметом исследования являются лингвокультурологические и
этнокультурные особенности, зафиксированные текстами сказок на
лезгинском, русском и английском языках.
Актуальность темы исследования обусловлена тем, что проблемы
взаимоотношения языка и культуры, а также фольклора как составляющей
культуры, приоритетны для науки всегда. Это связано с тем, что древнейшие
представления о мире, отраженные в традиционной национальной картине
мира, фиксируются и отражаются именно произведениями устного
народного творчества. Причем фольклорные произведения не только хранят
и транслируют представления древних о мире, национальную картину мира,
они влияют на формирование и отражение национального менталитета. Их
анализ и исследование позволяют не только воссоздавать и описывать
специфику тех или иных национальных картин мира, но и выявлять
типологии древнейших архетипных представлений человека.
Актуальность избранной темы определяется также пониманием сказки
как особой разновидности фольклорного жанра, реализующейся при помощи
комплекса специфических языковых средств, недостаточно исследованных в
рамках лингвокультурологии, а также особой ролью сказки как текста и
неполным изучением языковых аспектов сказки в сопоставительном плане;
необходимостью исследования лингвокультурологических и этнокультурных
параметров сказки как текста, поскольку это понятие традиционно изучалось
и анализировалось, в основном, в рамках литературоведения.
Реалии современной действительности таковы, что в связи с развитием
информационных технологий, а также антропологическим поворотом во
всем цикле лингвистических дисциплин, начинается стремительное
расширение и качественное изменение исследовательской парадигмы в
языкознании.
В работе в сопоставительным аспекте проанализированы сказочные
тексты в трех разносистемных языках. Особое внимание в работе уделено
анализу этнокультурной составляющей и выявлению этнически уникального
и общечеловеческого в сказочных мотивах и сказочном языке.
Цели исследования: провести многоаспектный анализ
лингвокультурологических и этнокультурных особенностей лезгинской,
русской и английской сказки, изучить лексикостилистические и структурные
особенности сказочного текста, выявить общее и уникальное в сказочном
дискурсе сопоставляемых языков.
В соответствии с поставленными целями в работе формулируются и
решаются следующие задачи:
3 исследование проблемы лингвокультурологического изучения сказки в
современной науке;
выявление национально обусловленной специфики структурно-
композиционных особенностей сказки в сопоставляемых языках;
выявление типологических и структурно-семантических особенностей
организации сказочного пространства;
лингвокультурологический анализ системы сказочных персонажей,
сюжетных мотивов и архетипов мировой культуры, отраженных в
лезгинских, русских и английских сказках;
анализ лексикостилистических и словообразовательных средств,
формирующих специфику сказочного текста в сопоставляемых языках;
выявление и анализ традиционных формул сказочного текста в
сопоставляемых языках и реализуемых в них уникальных и
универсальных концептов картины мира человека;
выявление и описание специфики имен собственных в текстах сказок на
лезгинском, русском и английском языках;
анализ используемых в сказочном тексте изобразительно-
выразительных средств.
Научная новизна работы заключается в том, что впервые
сопоставительному анализу подвергаются языковые особенности сказочного
текста лезгинского, русского и английского языков, что представляется
значимым для развития сопоставительных исследований в дагестанском
языкознании.
Теоретическую и методологическую базу исследования составляют
фундаментальные труды по лингвокультурологии (В.В. Красных, В.А.
Маслова, В.Н. Телия, А.Т. Хроленко, Р.Ш. Магамдаров); этнолингвистике
(Ю.Д.Апресян, А. Вежбицкая, В.В. Иванов, В.В. Колесов, М.В. Пименова,
В.И. Постовалова, Ю.А. Сорокин, Н.И. Толстой, В.Н. Топоров, Т.В. Цивьян,
Е.С. Яковлева); культурологии (А.Я. Гуревич, П.С. Гуревич, М.С. Каган, А.С.
Кармин, А.П. Марков, Ю.М. Лотман, В.М. Розин, П.А. Сапронов, А.Я.
Флиер); теории языка и переводу (Ю.Н. Караулов, Г.П. Немец, В.Н.
Комиссаров, К.И. Чуковский и др.); фундаментальные исследования по
лезгинскому языкознанию (Р.И. Гайдаров, А.Г. Гюльмагомедов, Н.Д.
Сулейманов, М.Е. Алексеев, Б.Б. Талибов, И.И. Эфендиев, В.М. Загиров,
Э.М. Шейхов, У.А. Мейланова, К.Р. Керимов, Н.Ш. Абдулмуталибов и др.).
Источниками фактического языкового материала исследования
послужили тексты народных сказок на лезгинском, русском и английском
языках, тексты литературных сказок на русском и английском языках,
фрагменты из текстов сказок, извлеченных методом сплошной выборки.
Общий объем картотеки выборки из анализируемых текстов составил более
2300 единиц на лезгинском, русском и английском языках.
Степень изученности темы. Выбранная тема исследования для
лезгинского языкознания является новой и малоизученной. Сказочный
дискурс в целом, и сказочный текст в частности, в филологии издавна
4привлекал внимание исследователей и неоднократно становился объектом
исследования. Детальному описанию и анализу тексты сказок английского
языка подвергались в исследованиях таких авторов, как J. Catford, М. Lederer,
M.B. Dagut, M. Snell-Hornby, P. Newmark, N. Mandelblit, M.Fung и др.
Тексты сказок русского языка также неоднократно исследовались, в
частности, в работах В.Я. Проппа, Н. Рошияну, Н.М. Герасимовой,
К.В.Чистова, Р.М. Волкова, Л. Копецкого, П.Г. Богатырева,
Э.В. Померанцевой и др.
Однако в лезгиноведении данная проблематика относительно нова и не
исследована. Имеющиеся исследования фольклорных текстов, в том числе и
текстов сказок (Г.Г. Гашаров, А.М. Ганиева и др.), носят, в основном,
литературоведческий характер, выполнены в рамках литературоведения и
фольклористики.
Между тем, тексты произведений устного народного творчества, к
которым, безусловно, относятся и сказки, представляют собой богатый
материал для языковедческого анализа, учитывая устойчивый характер
данных текстов, позволяющий описывать и анализировать, в том числе и
архаичные языковые единицы.
Теоретическая значимость работы заключается в том, что
исследованы этнические, лингвокультурологические и лингвостилистические
особенности языка сказки в лезгинском, русском и английском языках в
сопоставительном плане; определены теоретические позиции,
интерпретирующие сказку как особый текст, характеризующийся системой
лексико-семантических средств, описывающих все композиционные и
сюжетные элементы народной сказки и формирующих
лингвокультурологические концепты. Данные результаты и аспекты анализа,
а также возможность изучения других концептов сказки представляются
наиболее перспективными, поскольку сказка как фольклорный жанр
представляется достаточно актуальной в современной мировой (английской,
американской, русской, лезгинской и др.) культуре.
Практическая значимость работы определяется тем, что результаты
и выводы диссертационного исследования могут быть рекомендованы для
использования при чтении лекционных курсов по стилистике лезгинского,
русского и английского языков, межкультурной коммуникации,
лингвокультурологии, литературоведения и ряда других смежных
лингвистических дисциплин.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Сказка является хранителем и транслятором древнейших
представлений человека о мире, зафиксированных в ее языке и реализуемых
посредством системы архетипов, символов, персонажей и семантических
пространств.
2. Язык волшебной сказки в каждом из сопоставляемых языков
характеризуется специфическими лингвокультурологическими и
мифопоэтическими особенностями.
53. Комплексный анализ этнокультурных и лингвистических
особенностей фольклорного текста позволяет выявить и описать
зафиксированные традиционной национальной картиной мира стереотипы
мышления, эволюцию представлений о мире древних, охарактеризовать
межкультурные и межнациональные связи и взаимоотношения.
4. Большое значение в организации сказочного текста имеют
традиционные формулы сказок, участвующие в создании пространственно-
временной и образной специфики сказочного текста.
5. Выявление лингвокультурных характеристик сказочных текстов
осуществляется путем сопоставительного описания разноуровневых
текстовых элементов (языковых единиц, образов, мотивов, концептов)
лезгинских, русских и английских народных сказок.
6. Сказочные тексты обладают высоким лингвокультурологическим
потенциалом, что определяется такими существенными признаками
фольклора, как коллективность и традиционность. Поэтому представляется
целесообразным использовать тексты сказок для формирования
лингвокультурной компетенции, ориентированной на достижение
взаимопонимания между представителями различных культур.
Методы исследования. Помимо общенаучных методов исследования,
в диссертации реализуется целостный подход, который базируется на
сравнительном и лингвостилистическом способах изучения художественных
текстов, в частности текста фольклорного; антропоцентрический подход,
способствующий выявлению человеческого фактора в языке; системный
подход к описанию составляющих сказочного стиля в каждом из
сопоставляемых языков.
В диссертации используются также контекстуальный и дискурсивный
анализы, описательный и статистические методы, а также метод сплошной
выборки языковых единиц при формировании эмпирической базы
исследования.
Апробация исследования. Основные теоретические положения и
практические результаты работы обсуждены на заседаниях кафедры общего
языкознания ДГПУ; изложены в публикациях, включая статьи в
рекомендованных ВАК РФ журналах «Вестник УРАО» (2011), в докладах на
международных научно-практических конференциях (Махачкала, 2012;
Тамбов, 2012), в научных сборниках.
Объем и структура исследования. Диссертационная работа изложена
на 157 страницах и состоит из введения, 2 глав, заключения и списка
литературы, содержащего 228 теоретических источников.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во Введении приводятся квалификационные характеристики
диссертационного исследования: определяются объект и предмет,
обосновывается актуальность темы, рассматривается степень ее
6разработанности, формулируются цель и задачи исследования,
устанавливаются его научная новизна, теоретическая и практическая
значимость, указываются материалы и источники исследования,
раскрываются теоретические положения, выносимые на защиту.
В первой главе «Лингвокультурологический подход к
исследованию сказочного текста» приводятся теоретические основы
исследования, анализируется тесная взаимосвязь понятий «язык», «культура»
и «фольклор», перспективы сопоставительных лингвокультурологических
исследований.
Проблемы взаимоотношения языка и культуры, языка и фольклора в
настоящее время актуальны и во многом приоритетны. Это связано с тем, что
древнейшие представления о мире зафиксированы в фольклоре, мифологии и
влияют на формирование и отражение менталитета.
В периоды глобальных социальных перемен возрастает роль культуры
и внимание к ней как к силе, способной повлиять на духовное развитие,
преображение человека. Как часть национальной культуры, крайне важное
значение имеет фольклор. Фольклор — народное творчество, чаще всего
именно устное; художественная коллективная творческая деятельность
народа, отражающая его жизнь, воззрения, идеалы; создаваемые народом и
бытующие в народных массах поэзия (предания, песни, частушки, анекдоты,
сказки, эпос), народная музыка (песни, инструментальные наигрыши и
пьесы), театр (драмы, сатирические пьесы, театр кукол), танец, архитектура,
изобразительное и декоративно-прикладное искусство.
Народное творчество, зародившееся в глубокой древности, —
историческая основа всей мировой художественной культуры, источник
национальных художественных традиций, выразитель народного
самосознания.
Значимыми для проводимого исследования являются понятия языковая
картина мира, культурная картина мира, национальная картина мира.
Культурная картина мира – это отражение реальной картины через
призму понятий, сформированных на основе представлений человека,
полученных с помощью органов чувств и прошедших через его сознание, как
коллективное, так и индивидуальное.
Языковая картина мира отражает реальность через культурную картину
мира. Культурная и языковая картины мира тесно взаимосвязаны, находятся
в состоянии непрерывного взаимодействия и восходят к реальной картине
мира.
Национальная картина мира первична по отношению к языковой. Она
полнее, богаче и глубже, чем соответствующая языковая. Однако именно
язык реализует, вербализует национальную культурную картину мира,
хранит ее и передает из поколения в поколение. Язык фиксирует далеко не
все, что есть в национальном видении мира, но способен описать все.
Фольклорные тексты обладают высоким лингвокультурологическим
потенциалом, что обусловлено такими сущностными признаками фольклора,
7как коллективность и традиционность. Как известно,
лингвокультурологический подход позволяет интерпретировать
фольклорный текст как культурно-языковой феномен, в котором наиболее
ярко раскрываются особенности национальной культуры народа, его
создавшего. Ядром национальной культуры является картина мира,
обеспечивающая целостность отдельного лингвокультурного общества в
процессе его исторического развития.
Следует отметить, что сопоставительным исследованиям
лингвокультурологического характера в дагестанском языкознании уделяется
большое внимание в последнее десятилетие. Сформированы основные цели и
задачи, понятийно-терминологический и методологический аппарат,
намечены перспективы. Однако среди сопоставительных исследований
лезгинского языка, выполненных в рамках лингвокультурологического
подхода, богатейший материал, предоставляемый фольклорными, в
частности, сказочными текстами, пока остается без освещения. Попытка
восполнить данный пробел, в определенной степени, и предпринимается в
настоящем исследовании.
Глава вторая «Комплексный анализ языковых особенностей
сказочного текста» посвящена анализу этноспецифических особенностей
языка лезгинской сказки в сопоставлении с русским и английским языками.
Раздел первый второй главы содержит анализ структурно -
семантических особенностей сказочного текста.
Сказка чрезвычайно многообразна, и ее изучение в полном объеме на
материале трех языков представляется невозможным. Поэтому данный
раздел посвящен описанию лишь отдельных общих структурных
особенностей организации сказочного текста и выявлению общих
типологических характеристик в структуре сказок трех языков.
При анализе любых аспектов сказок большое значение имеет
классификация исследуемого материала. Наряду с делением по разрядам
также существует деление сказок по сюжетам, что привело к появлению
указателей сказочных сюжетов. Необходимо отличать фольклорные сказки
от литературных сказок. Фольклорная сказка является красочным
повествованием, основанным на многовековой традиции.
Сказкам характерен и особый стиль. Фольклорной сказке присущи
следующие стилистические особенности: 1) наличие традиционных формул
зачина и концовки; 2) наличие повторяющихся конструкций; 3) разговорная
речь, 4) повторяющиеся приемы повествования, 5) трехступенчатое строение
сюжета.
В эпической литературе, к которой относятся и сказки, преобладает
монологический тип речи, по-разному взаимодействующий с диалогом.
События и характеры, являющиеся предметом художественного
изображения, не могут быть здесь непосредственно показаны читателю:
поэтому о них рассказывает, повествует некое лицо, выступающее в роли
повествователя.
8Сказка отразила древнейшие формы мышления: особенности ее
поэтики объясняются архаическим мышлением. Изучение архетипов и
стереотипов национального характера перспективно и актуально в процессе
анализа сказок разных народов. Тождественные по своему характеру
архетипические образы и мотивы обнаруживаются в несоприкасающихся
друг с другом мифологиях и сферах искусства, что исключает объяснение их
возникновения заимствованием.
Раздел второй посвящен анализу имен собственных в сказочном тексте
на лезгинском, русском и английском языках.
Значимым элементом сказочного текста, несущим существенную
функциональную нагрузку и выражающим ряд коннотативных значений,
являются используемые в текстах сказок имена собственные. Имена
собственные, являясь одним из средств создания экспрессии, могут быть
«говорящими» и характеризовать не только персонажи, но и их действия,
намерения, а иногда даже и результаты этих действий.
Сопоставительный анализ говорящих имен собственных в текстах
сказок позволит не только охарактеризовать их функциональную специфику,
происхождение, зафиксированные в текстах стереотипы мышления каждого
из сопоставляемых языков, но и помогут выявить сходные сказочные
мотивы, архетипические основы сказочных сюжетов.
В ходе исследования анализу подверглись имена собственные,
номинирующие персонажей лезгинских народных, русских народных,
английских народных сказок, в некоторых случаях к анализу привлекались
имена собственные, употребляемые в литературных сказках на русском или
английском языках, так как на лезгинском языке жанр литературной сказки
не получил распространения. К анализу привлекались также обобщающие
номинации тех или иных персонажей, так как в тексте они употребляются в
функции заменителей имен собственных, например Баба-Яга, или Кафтар
къари.
Всего подверглось анализу около 300 имен собственных, которые
были охарактеризованы по следующим параметрам: видовая
принадлежность, половая принадлежность, родственная, тип имени,
происхождение имени, наличие морфологических, фонетических и
лексических особенностей, семантическая характеристика, функциональная
характеристика.
Как показало исследование имен собственных в сказках лезгинского,
русского и английского языков, типичным персонажем для всех сказок
является человек мужского пола.
Следует отметить, однако, что в отношении сказок на лезгинском
языке данное положение относительно, так как в лезгинских сказках
процентное соотношение имен собственных персонажей-людей и
персонажей-нелюдей примерно одинаково, с другой стороны, количество
имен персонажей мужского пола преобладает над именами персонажей
женского пола.
9Так, общее количество проанализированных имен собственных и
номинаций персонажей лезгинских сказок составило 83 единицы, из них
около 20 обозначают лиц женского пола, остальные лиц мужского пола.
Имена собственные в сказках не только выполняют номинативную
функцию, они еще несут семантическую нагрузку, участвуют в
характеристике персонажей и создают экспрессию. Однако, анализ
употребляемых в сказках имен собственных, в том числе и заимствованных,
позволяет судить о времени создания тех или иных сказок, о культурных,
торговых, социальных контактах между разными народами, об особенностях
исторического пути развития и т.п.
Анализ имен собственных лезгинских сказок позволил выявить
неоднородность их состава в структурном, генеалогическом,
функциональном и семантическом аспектах.
Во-первых, номинации персонажей лезгинских сказок можно разделить
на исконно-лезгинские (Сувар, Цуьквер, Ц1аругъвергъвет1, Шарвили, Ругъва
и др.) и заимствованные из персидского, арабского, тюркских языков
(Рустам Зал, Гуьруь, Малла Нисредин, Бибихатун и др.), причем
заимствуются иногда не только имена, но и сами персонажи и иногда
сюжеты (например, образ Муллы Насретдина), что говорит о
многочисленных и давних связях лезгин с носителями других культур.
Детальный комплексный анализ заимствованных имен собственных и
сюжетных линий сказок позволит выявить время и пути заимствования, что
однако не входит в задачи настоящего исследования.
Во вторых, в структурном отношении, имена собственные лезгинских
сказок делятся на:
1. Одночленные: Мастан, Хайбер, Элбуран, Алискер, Абас,
Шарвили, KIвaтIaш, Kъaгьримaн, Келиш, Сардар, Кваса, Дагълар,
Цуьквер: «И мaнидиxъ яб akaлaй Дaгълaрaни Цуьkвeрaн риkIяй xaжaлaтдин
aгь akъaтнa, мaнидин эxиримжи бeндинa мугьмaнди вичин тIвaр kьунa. Aм
лeзгийрин тIвaр-вaн aвaй Kaсбубa тир kьвaн!» (Пад яру ич); «Aлaмaт, лaп
aлaмaт я Шaрвилидиз akурди! Шaрвилидин вилиk Гьуьруь xьтин гуьзeл сa
Пeри akъвaзнaвaй.» (Пад яру ич).
2. Двучленные: Рустам Зал, Шичан Бике, Шкьакь Пирим, Малла
Нисредин, Гьуьлуьн руш, Гьуьлуьн шив, Нexирбaндин xвa, Xурxур Aгьмeд,
Хинк1ар пачагь, Жагьан шагь: «ЦIaругъвeргъвeтI kьифрeн вaн гaлуkьaйлa,
тaдиз уяx xьaнa. Гилa aм, вилeр эkъиснa, Шичaн биkeдиз kилигзaвaй. Шичaн
биkeдизни ЦIaругъвeргъвeтI бeгeнмиш xьaнa» (Шичан бике); «Йиkъариkaй
сa юkъуз лутуди Xурxур Aгьмeд xуьруьн kъeрexдa тунa, вич пaчaгьдин пaтaв
фидa» (Хурхур Агьмед). Двучленные наименования практически всегда
несут большую семантическую и функциональную нагрузку, состоят, как
правило, из имени собственного и определяющего приложения, которое
может характеризовать персонаж по статусу, по внешности, по характеру и
т.п. Большое количество двучленных наименований является
заимствованным.
103. Многочленные: Шaгьугъли шaгь Aбaс, ирид юkI aлaй Мaгьaмaд,
кесибдин хва Къагьриман: «Ирид юkI aлaй пaгьливaн Мaгьaмaдa, гъилeлди
ишaрa aвунa, и рушaз вичин муkьув шa лaгьaнa» (Ирид юkI aлaй пaгьливaн
Мaгьaмaд); «Сa гьи вилaятдa ятIaни kъaдим зaмaнaдa Шaгьугъли шaгь
Aбaс лугьудaй пaчaгь aвaй. Вич гзaф akьуллу, вири вилaят рaзи пaчaгь
xьaнaй, aммa aдaн гъвeчIи стxa Дaлaлубeгьли keллeдa гaр aвaй xьтин сa
axмakь тир» (Дaлaлубeгьли). Эта группа самая небольшая и включает в себя
всего несколько наименований.
Ряд имен собственных имеет «говорящее» значение, отражающее
характер, социальное положение, профессию или внешность персонажа.
Например: Ирид юк1 алай пагьливан Мaгьaмaд (описывается богатырская
внешность персонажа); Шкьакь Пирим (приложение характеризует героя, а
именно его жадность); Касбуба (от лезг. кас – человек, и буба – дед -
собирательный образ, характеризующий пожилого и мудрого человека) и т.д.
В некоторых случаях функцию имени собственного выполняют
обобщенные собирательные номинации, которые, тем не менее, обозначают
индивидуализированных персонажей: кавха, кафтар-къари, къари-диде,
пачагь: «Гьa и aрaдa сa kaфтIaр kъaри пaйдa xьaнa вa aдa лaгьaнa хьи:
“Пaчaгь, вун сaгърaй, бeс зa axkвaдa ви руш”» (Кесибдин хва Къагьриман).
Система имен собственных лезгинской сказки характеризуется:
1. Гендерной андроцентричностью, то есть перевесом мужских имен
собственных, так как из 83 проанализированных наименований персонажей
женщин номинируют всего около 20, включая обобщенные собирательные
номинации.
2. Наличием большого количества обобщенных номинаций
персонажей, когда вместо имени собственного употребляется нарицательное
существительное, хотя речь идет об отдельном персонаже. Например,
нарицательные существительные употребляют для номинации персонажей-
животных: къуьр (заяц), сик1 (лиса), сев (медведь), аслан (лев), деве
(верблюд) (Ср.: Лиса Патрикеевна, Потапыч, Косой); в случаях, когда
важнее подчеркнуть родственные отношения, а не индивидуальность
персонажа (сказка «Халуни хтул» - дядя и племянник), и т.п.
Очевидно, для лезгинской сказки индивидуализация образа не имеет
существенного значения, что, как известно, характерно для наиболее древних
произведений устного народного творчества.
3. Наличием большого количества «говорящих» имен собственных,
несущих в текстовой ткани сказки большую функционально-семантическую
нагрузку и составляющих этнокультурную и лингвистическую специфику
сказочного текста.
Имена собственные имеют большое значение и в сказочных текстах на
английском языке. Как показали результаты исследования, типичный
персонаж английской сказки – это человек (51% всех героев), мужского пола
(67,4%), примерно 66 имен персонажей мужского пола имеют «говорящее»
значение. Например: (Prince) Gallow – описывает характер данного
11персонажа. (Thurber «The Seve headed Dragon»); Appleseed - характеризуется
род деятельности персонажа («Rainbow Walker»). Имена собственные в
английской сказке могут также характеризовать функцию персонажей в
сказке. The Climbing Girl, The Fishing Boy, The Writing Woman, The Thinking
Man .. (U.K. le Guin «Fish Soup»); The Little Scared One, The Invisible One –
имена характеризуют внешний вид, характер персонажей.
Таким образом, в ходе анализа результатов исследования имен
персонажей английской сказки можно сделать вывод, что, являясь
характерной особенностью текста традиционной сказки как жанра,
говорящие имена собственные характеризуют английскую сказку как
традиционную и патриархальную.
Имена собственные персонажей русской сказки также были
охарактеризованы по следующим параметрам: видовая принадлежность,
половая принадлежность, родственная, тип имени, происхождение имени,
наличие морфологических, фонетических и лексических особенностей,
семантическая характеристика, функциональная характеристика, на
основании чего были сделаны выводы о типичных именах типичных героев
русской народной сказки.
Как и в отношении сказочных имен собственных лезгинского и
английского языков, результаты проведенного исследования позволяют
сделать вывод об андроцентричности и патриархальности традиционной
картины мира, отражаемой русскими народными сказками, так как
большинство персонажей (67%) – лица мужского пола (независимо от того
люди это или не люди).
Имена собственные в анализируемых русских народных сказках
различаются по структуре и могут быть одночленными, двучленными и
многочленными:
1. Одночленные наименования: Баран, Жучок, Козел, Несмеяна,
Иван, Дмитрий, Федор, Тарас, Антон, Маша, Фетинья. Например: «В
некотором городе жил-был купец, у него было три сына: первый – Федор,
другой – Василий, а третий – Иван» («Соль»); «Был-жил старик со
старухою: старика того звали Абросимом, а старуху Фетиньею …»
(«Сказка про утку с золотыми яйцами»).
2. Двучленные наименования. Данный тип наименований
преобладает в русских народных сказках: Иванко Медведко, Никита
Колтома, Тимофей Колтома, Марко Бегун, Марко Богатый, Елена
Прекрасная, Василиса Премудрая. Данные именования не только
выделяют персонаж, но и подчеркивают какие-либо его признаки,
заложенные в приложениях, которые имеют определенное значение для
характеристики образа. «Вот однажды пробежал по этому полю Марко
Бегун, увидел Ивана Голого, побратался с ним, посадил его на себя и
пустился в дремучий темный лес» («Бедный и слепой богатыри»).
3. Многочленные именования. К данному типу можно отнести
наименования, представляющие собой сочетания прозвища и имени с
12приложением, характеризующим героя. Например: «Пошли добры
молодцы: один назывался Иван-царевич, другой – Иван девкин сын, третий
– Буря-богатырь Иван коровий сын» («Буря-богатырь Иван коровий сын»);
«Уложила царевича спать да сбросила с себя лягушачью кожу – и
обернулась душой-девицей, Василисой Премудрою …» («Царевна-лягушка»).
Такие сложные многочленные именования служили, скорее всего, для
сжатой, компактной характеристики персонажа.
Имена собственные русской народной сказки делятся также на
исконные и заимствованные из других языков или из авторских
произведений: Булат (с тюркского), Дуаза, Сиаса, Лаота (китайского
происхождения), Додон, Бова. Например: «Поскакал Булат-молодец назад
и повстречал на дороге погоню…» («Кощей Бессмертный»).
Среди имен собственных персонажей русской сказки, как и лезгинской
и английской, достаточное большое количество «говорящих» имен, несущих
функционально-семантическую нагрузку. Как правило, это двух- или
многочленные структуры наименования, которые содержат или сжато
передают самую разную информацию о персонаже (ведь семантика
наименования может расшифровываться не только через контекст).
Такого рода «говорящие» имена собственные характеризуют
персонажей: по возрасту: «На третий день посылает убогий меньшего сына.
Семен малый юныш сел под мостом и слушает» («Скорый гонец»); по
профессии, роду занятий: «Жил-был Фомка-шут, умен шутить шутки
хитрые» («Шут»); «… снарядили корабль, пригласили с собой и Ивана-
полковника» («Елена Премудрая»); по социальной принадлежности: «В
некотором царстве, не в нашем государстве, за тридевять земель, жил
король; у него была дочь красоты неописанной, звали ее по имени Марья-
королевна» («Рога»); по внешности: Василиса золотая коса.
При сопоставлении результатов исследования было обнаружено, что
типичный герой русской сказки – это молодой человек, мужского пола, в
номинативной цепочке имени которого представлено говорящее имя
собственное, обладающий силой, умом и магическими способностями.
Таким образом, имя собственное персонажей русской сказки также
несет семантическую и функциональную нагрузку и неразрывно связано с
номинированным персонажем.
Имена собственные в сказках на сопоставляемых языках имеют и свои
морфологические особенности:
В языке сказки, как правило, имена собственные и прозвища
персонажей образованы способом соединения общелитературных слов в
устойчивые словосочетания, которые не всегда поддаются переводу,
например: Шичан бике, Хинкар пачагь, Ирид юк1 алай пагьливан Магьамад),
Ax Me No Questions (Не За-давай Мне Вопросов); Hot Dog the Tiger (Хотдог-
Тигр); James Sixbixdix (Джеймс Сиксбиксдикс); Spanish Spinnish Splishy guitar
(Испанская Крутящаяся Гитара), Мужичок с ноготок, Иван-дурак,
Василиса Премудрая, Кощей Бессметный и др.
13Так, например, имя собственное персонажа волшебной сказки «Пад
яру ич» (Наполовину красное яблоко) Касбуба состоит из двух основ: Кас-
(человек) и – буба (отец, дед) и означает собирательный образ мудрого
старика.
Имя собственное персонажа английской волшебной сказки Gimme the
Axe образовано из слов give + me (прост. gimme) + the + axe (Дай Мне
Топор).
Имена собственные и прозвища персонажей в языке русской сказки
образованы следующими способами: основосложение, дефисный способ
(Иванушка-дурачок, Крошечка-Хаврошечка, Баба Яга-Костяная Нога,
Сивка-Бурка Вещая Каурка), а также состоят из двух, трех и более
компонентов.
Анализ имен собственных в языке сказки показал, что способы их
образования во многом совпадают в лезгинском и английском языках,
способы образования имен собственных в русском языке многообразнее за
счет развитой морфологии.
Третий раздел второй главы посвящен анализу этнокультурной и
лингвистической специфики традиционных формул народной сказки.
Жанровые особенности данного типа произведений фольклора
предполагают наличие определенной структурной, композиционной и
языковой формы, характерной только сказкам, поэтому возникновение и
функционирование традиционных формул в языке сказок вполне
закономерно.
Традиционные формулы (ТФ) сказки – это универсальные модели,
предоставляемые в распоряжение сказочника традицией, это схемы, в
которые рассказчик вкладывает материал, модифицирует сюжеты, сохраняя
при этом форму. Наличие традиционных языковых формул - самая основная
отличительная черта стиля сказки.
Как правило, традиционные сказочные формулы подразделяются на
группы, в соответствии с традиционной национальной картиной мира.
Как правило, это группы, обозначающие начало или конец какого-либо
действия, отрезок времени, место, направление и т.п.: жили-были, в
некотором царстве, в некотором государстве, хьaнa кьвaн, xьaнaч кьвaн
(лезг.); хъуьт1уьн тум яргъи я, гьанигни агакьда, йикъар-варцар алатда;
оnce upon a time (there)..; there were formerly, dunnamany year (years) ago,
some time since.
Традиционные формулы сказки представлены тремя группами –
инициальные, медиальные и финальные. Инициальные формулы
выделяются как наиболее значимые. Выделяется два типа инициальных
формул: формулы времени (хронологические) и формулы пространства
(топографические).
В данном разделе предпринимается попытка провести типологический
сопоставительный анализ традиционных сказок формул, что поможет
14вскрыть и описать этнокультурные и универсальные характеристики сказок в
анализируемых культурах.
1. Инициальные традиционные формулы.
а) инициальные формулы времени.
Типологический анализ инициальных формул свидетельствует о том,
что у славянских народов, в частности, в русской сказке, определения
времени, как правило, отсутствуют в инициальной формуле, функцию
«датирования» действия выполняет, в основном, прошлое время глагола
(«жили-были») и различные вариации на эту тему (бывали-живали и т.п.):
«В некотором царстве жил-был купец. Двенадцать лет жил он в
супружестве и прижил только одну дочь, Василису Прекрасную» (Василиса
Прекрасная). Приоритетное место занимает обозначение пространства: «В
некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь с царицею»;
«За тридевять земель, в тридесятом государстве жил-был царь с
царицею; детей у них не было».
В лезгинских сказках отмечается противоположная тенденция, когда
приоритетным является датирование, указание на время происходящих
событий, а не на место: «Xьaнa кьвaн, xьaнaч кьвaн сa сикI» (Жила-была
лиса); «Суьлeймaн пaйгъaмбaрдин зaмaнaдa Зaл лугьудaй сa итим xьaнa.
Йиkъaриkaй сa юkъуз aдaн пaб aтaнa aялдиk xьaнa» (Рустам Зал) - «Во
времена пророка Сулеймана жил мужчина по имени Зал…».
Таким образом, в лезгинской сказке определение времени в
сказочной исходной ситуации корреспондирует с исполнительским
временем рассказа о сказочных событиях и противостоит абсолютному
времени действия сказочных героев, создается ощущение временной
неоднозначности.
Характерным началом англоязычной сказки является фраза
(хронологическая формула): «Once upon a time (there)...», которая выступает
как первый и основной маркер традиционного сказителя: «Once upon a time a
little old man and a little old woman lived in a neat little house in a wood».
Кроме традиционного маркера времени «Once upon a time» сказители
используют и другие лексические индикаторы сказочного времени. В текстах
англоязычных сказок обнаружены следующие лексические варианты
элемента «время» в инициальной формуле: there was once, a long time ago,
there were formerly, dunnamany year (years) ago, some time since, on a certain
time, one day, one winter (summer) morning, one evening, one dark and stormy
night etc.
Таким образом, для английской сказки инициальная формула времени
также наиболее распространенная и имеет множество вариантов:«Once upon
a time, in a small cottage near to a forest, there lived a woodcutter with his wife
and son whose name was Hansel»;«In the days of the great Prince Arthur, there
lived a mighty magician, called Merlin, the most learned and skilful enchanter the
world has ever seen».
15Рассмотрение разнообразных случаев инициальных формул позволяет
утверждать, что события англоязычной народной сказки, как правило, из
реального времени исключены, они носят вневременной неопределенный
характер.
Все эти варианты определения времени и в лезгинском, и в русском, и в
английском языках имеют один и тот же смысл, эксплицируют
выключенность сказки из реального времени, подчеркивают, что
темпоральные аспекты событий – панхроничны, придуманы;
б) инициальные формулы пространства.
Элементы «пространство» и «время» первоначально, очевидно, имели
точную функцию в инициальной формуле, выступали маркерами времени и
пространства действия сказки. Постепенно, выражая время или место все
более и более неопределенно, эти элементы начинают выполнять другую
функцию, оставаясь только внешне временными или локальными
определениями.
В лезгинской сказке инициальные формулы пространства менее
распространенны, по сравнению с традиционными формулами времени. В
зачине сказки, как правило, указывается (прямо или косвенно) на время
происходящих событий, прошедшее или давнопрошедшее, однако указания,
касающиеся пространственной локализации, крайне редки в волшебных
сказках, но иногда встречаются в сказках о животных или бытовых сказках:
Сa гьи вилaятдa ятIaни kъaдим зaмaнaдa Шaгьугъли шaгь Aбaс
лугьудaй пaчaгь aвaй. Вич гзaф akьуллу, вири вилaят рaзи пaчaгь xьaнaй,
aммa aдaн гъвeчIи стxa Дaлaлубeгьли keллeдa гaр aвaй xьтин сa axмakь тир
(Дaлaлубeгьли).
В русском языке формулы пространства более распространены. В
русских сказках они многочисленны и вариабельны. Сказочник может знать
несколько формул этого типа и в зависимости от привычки, настроения
аудитории или желания достигнуть определенного эффекта употреблять
сокращенный или расширенный вариант: В некотором царстве, в
некотором государстве… Ср.: «В некотором царстве, в некотором
государстве, на ровном месте, как на бороне, верст за триста в
стороне, именно в том, в котором мы живем...».
Особенно часто встречается отнесение действия «в некоторое
царство», в «некоторое государство», иногда — в «некое царство», в
«некое государство». Неопределенность места, усиленную отрицанием,
фиксирует вариант «Не в каком царстве», «Не в каком государстве»,
или «Не в котором царстве-государстве».
В волшебной сказке, как правило, место действия сказки удаляется:
«В некотором царстве, за тридевять земель — в тридевятом
государстве жил-был...».
Неопределенность места действия сказки иногда конкретизируется
двумя противоположными по смыслу формулами: «В некотором
царстве, в некотором государстве» и «именно в том, в котором (где)
16мы живем» или «не в том, в котором (где) мы живем». Но тот факт,
что эти формулы, встречающиеся в одинаковых контекстах, выполняют
аналогичные функции и используются как стилевые синонимы,
показывает условность такой конкретизации и скорее подчеркивает
метафоричность локализации сказочного пространства.
В английском языке, также как и в лезгинском, среди инициальных
формул преобладают формулы времени: «Long ago, and a long time it was. If I
were there then, I wouldn’t be there now. If I were there then and now, I would
have a new story or an old story, or I would have no story at all. In any case,
however well off I am tonight, may ye not be half so well off tomorrow night»;
Таким образом, инициальные традиционные формулы являются
наиболее значимой и частотной группой ТФ в каждом из сопоставляемых
языков, однако их реализация в каждом из них имеет свою специфику,
обусловленную национальным менталитетом.
2. Медиальные традиционные формулы.
В проведённом анализе медиальные формулы представлены тремя
типами: формулы, описывающие хронотоп, формулы, описывающие образ
действия персонажа, и формулы-ремарки нарратора. Медиальные
традиционные формулы также разнообразны, и также подвержены
вариативности.
В лезгинском сказочном дискурсе наиболее частотны следующие
медиальные формулы, описывающие хронотоп: йикъарикай са юкъуз (в
один из дней), йисаралди ваъ, йикъаралди ваъ, сятералди (не по годам, не
по дням а по часам), югъ къандавай(день ото дня):Йикъарикай сa юkъуз
aялри xуьруьн aгъa kьилиxъ гaлaй вирe чуьxуьнaгaрзaвaй (Ирид юк1 алай
пагьливан Магьамад). Они характеризуются тем, что выполняют функцию
своего рода разграничителей сегментов сказки и, как правило, обязательно
содержат лексический маркер времени.
Помимо медиальных формул, описывающих хронотоп, довольно
частотны в лезгинской сказке формулы, описывающие образ действия героя:
мет-кьил гатаз (причитая), къизилдин кук1ушар алай (с золотой
макушкой), атана-акъатна (вдруг появился), там ат1уз-дере ат1уз, гьуьл
ат1уз- тепе ат1уз (пересекая леса и долины, моря и равнины): Aм пeнжeр
aчуxнa kилигaйтIa, сa дишeгьлиди мeт-kьил гaтaз шexьиз лугьунaр ийизвa
(Нехирбандин хва).
Формул-ремарок рассказчика в лезгинском языке также большое
количество, и выполняют они как разграничительную, так и
коммуникативную и экспрессивную функции. Это формулы следующего
типа: хaбaр ниkaй, xaбaр….(новость о ком, новость о…), хабар гьинай,
хабар (новость откуда, новость…), хъуьт1уьн тум яргъи я, гьанивни
агакьда зун (у зимы хвост длинный, и туда дойду я): Xaбaр ниkaй, xaбaр
aждaгьaндиkaй. Ирид югъни ирид йиф тaмaм xьaйилa, aждaгьaн тaмaй
эkъeчIдa (Нехирбандин хва).
17В текстах русской народной сказки медиальные формулы времени и
пространства часто выступают слитно. В структурном отношении
медиальные формулы русских сказок объединяют элементы с
противоположным значением: «долго ли, коротко ли», «близко ли, далеко
ли», «низко ли, высоко ли», «много ли, мало ли».
Медиальные формулы, описывающие хронотоп и обозначающие время
начала действия, представлены в тексте английской сказки формулой one day
и ее вариантами: One day Pa went out hunting; Upon a certain day as the
evening.
Медиальные формулы, описывающие хронотоп, имеют также
следующий вариант: That was back in the days when most of our country was
still a wilderness (S. Appleseed “Rainbow Walker”). Еще одним вариантом
медиальных формул, описывающих хронотоп, являются медиальные
формулы: the time came when: The time came for Davy to get married… (D.
Crockett “ Frontier Fighter”); About the time he was feeling loneliest, there came
the Winter of the Blue Snow (P. Bunyan “ Sky – Bright Axe”).
Также медиальные формулы, описывающие хронотоп, представлены
конструкциями, выражающими параллельность действия – meanwhile:
Meanwhile, the heat of the sun had got too much for little Teddy. Также
обнаружены медиальные формулы, описывающие хронотоп, которые
выражают частоту действия – Year after year: Year after year, Captain
Stormalong sent his clipper. В текстах сказок также выявлены медиальные
формулы, описывающие хронотоп, которые определяют компонент
расстояния – He had not gone very far: He had not gone very far before he met a
scooter.
Кроме того, медиальные формулы текстов сказок представлены
формулами, описывающими образ действия персонажа: Babe’s tracks were so
large that it took three men, standing close together…, and they were so far apart
that no one could follow them but Paul (W. Wadsworth “ The Wonderful Ox”).
Третья многочисленная группа медиальных формул английской сказки
– это тип формулы-ремарки автора, которая представлена в текстах сказок
различными вариантами. Например, формулы-ремарки автора, выражающие
утверждение правдивости – people say: That is what some people say (S.
Appleseed “Rainbow Walker”). А также их варианты – people/they talk/tell
stories: People down South still tell stories about. Everyone knows/ nobody
knows: No one knows, for sure, how he died, or even if he dies (P. Bill “Coyote
Cowboy”); No one is certain where he came from (J. Magarac “ Steelmaker”).
Кроме того, формула-ремарка автора, в которой описывается
выполнение героем задания: that will do/perform:
That will I do, my Lord,- said the jailer… (F. Stockton “ Prince Hassak’s
March”); This service I will perform for three songs (J. Thurber “The Perilous
Labour of Prince Gallow”).
Таким образом, основные функции медиальных формул в
сопоставляемых языках совпадают – это функция создания экспрессии,
18коммуникативная, функция разграничения и обеспечения связности текста
сказки.
3. Финальные формулы сказок.
Говоря о финальных формулах сказки, следует отметить, что они
гораздо многочисленнее и разнообразнее, чем инициальные.
Финальные сказки могут быть характеризующие счастливый конец: я
там был, мед пиво пил, по усам текло а в рот не попало; абур гьана амаз зун
иниз хтана(они там остались а я сюда вернулся); или просто заключающих
что какое-либо событие имело место: тут и сказке конец, а кто слушал
молодец.
Финальная формула в лезгинской сказке не отличается большим
разнообразием вариантов. Имеющиеся варианты отличаются лишь
небольшим семантическим и грамматическим расхождением: Aбур гьaнa
aмaз, чун иниз xтaнa. Kвeзни зa и мax xkaнa (Их там оставив, мы
вернулись сюда, и вам эту сказку привезли) (Пуд хва), Aбур бaxтлу xьурaй,
зунни, зaxъ яб akaлaй kуьнни (Пусть будут они счастливы, и я, и
слушавшие меня вы) (Пад яру ич), или же концовка может выражаться
контекстуально, семантическим выражением логического финала: Ирид
юkъузни, ирид йифиз дaлдaм гaтaнa, мexъeрнa, пaчaгьдин xци и руш вичиз
пaбвилe kъaчуна (Семь дней и семь ночей под игру барабана играла свадьба и
сын царя женился на девушке) (Нехирбандин руш).
Как правило, финальные традиционные формулы характерны
волшебным сказкам; сказки о животных или бытовые сказки на лезгинском
языке завершаются каким-либо назиданием или просто констатацией
происшедшего: - Тaди kъaчумир, kъунши, xъуьтIуьн тум яргъи я, гьaнивни
aгakьдa зун, - лaгьaнa, жaвaб гaнa сиkIрe («Не торопись сосед, у зимы
длинный хвост, и до этого дойду я», – ответила лиса) (Жанавурни сик1).
Для русской народной сказки наличие финальной формулы имеет
почти такое же значение, как и инициальной; они многочисленны и
отличаются большой вариативностью.
Как и аналогичные формулы начала сказки, формулы этого типа
взаимозаменяемы в одних и тех же структурных условиях. Например,
синонимами формулы с ключевым сочетанием «Живут-поживают»
являются варианты: «Стали жить-поживать» или «Стали жить да
быть».
В усложненных вариантах этот тип формулы получает развитие за
счет формулы, утверждающей благополучие героев: «Добра наживать»,
«Добра припасать», или ее модификаций: «Лиха не знавать», «Лиха
избывать», что соответствует в инициальных формулах наличию или
отсутствию у героев чего-либо или кого-либо, например: «Детей
наживать». К этому типу относятся и формулы дальнейшего бытия
героев — «и теперь живут», варианты — «до сей поры живут» или
«еще живут». В расширенном виде — «до сей поры живут и нас
переживут».
19Некоторые финальные формулы русской сказки акцентируют момент
окончания рассказывания сказки: «Тут и сказке конец», или самый
популярный вариант: «И сказка вся».
Как и все виды пограничных формул, они имеют тенденцию к
редукции (варианты «вся» или «конец») и амплификации за счет
рифмующихся устойчивых выражений. К формуле «Сказка вся» может
добавляться «Больше врать нельзя» или «Дальше говорить нельзя».
Одним из любимых сказочниками приемов является использование
в финале волшебной сказки формулы пира: «Я там (в городе, на пире,
на свадьбе) был, Мед пил (Да пиво пил)/(Мед-вино пил)» и т. д. Принцип
образования вариантов здесь аналогичен другим пограничным формулам;
основа его в использовании развитой синонимии элементов: «По усам
(бороде, губам) текло (бежало), в рот не попало (во рту не бывало).
На душе сытно и пьяно стало».
Таким образом, инициальные и финальные формулы в русских
сказках не только имеют сходное строение, симметричные структурные
позиции, но и определяемые этой общностью принципы их
варьирования, основывающиеся на синонимических заменах,
амплификации и редукции элементов.
Финальная формула счастливого конца непредставительна в текстах
английской сказки. Чаще используются финальные формулы, типа and they
lived happily ever after, from that day/ever since/smth happened: And so they lived
on a farm where they raised popcorn; And from that day to this, not a single snake,
big or small, is to be found in Ireland.
Однако были выделены также прочие варианты финальных формул:
That is how it happened that Babe the Blue Ox went; And he and his mother were
both doin’ pretty well, last time I saw ‘em.
Итак, проведенный анализ показал, что в английской сказке
представлены все три типа традиционных формул сказки.
Наличие или отсутствие, занимаемое место и функциональная нагрузка
тех или традиционных формул в текстах сказок на разных языках позволяет
судить о традиционной национальной картине мира и этнокультурных
стереотипах того или иного общества.
Раздел четвертый второй главы посвящен анализу лексико-
семантических, стилистических и художественных особенностей сказочного
текста на лезгинском, русском и английском языках.
С точки зрения лексико-семантических особенностей нас в первую
очередь интересуют способы создания языковой игры, образные
художественные средства сказки, характеризующие как лезгинский и
английский, так и русский языки.
В лезгинском языке наиболее распространенные способы языковой
игры – это активное использование средств фонетики и создание
окказионализмов, в том числе и при образовании имен собственных:
К1ват1ик1ват1аш, Дaлaлубeгьли, ЦIaругъвeргъвeтI.
20В английском языке сказки отмечается суффиксальное словооб-
разование окказионализмов (суффикс -ish: stingish ringy smoke (горьковатый
едкий дым), trickish sicky smell (дурманящий густой аромат), elvish
(волшебный, таинственный, сверхъестественный; суффикс -ry: wizardry и
др.).
В языке русской волшебной сказки выявлены диминутивы –
уменьшительные суффиксы, это характерный способ словообразования
существительных, например: -очк, -ок, -к, -ица, -ец, -оньк, -еньк, -ушк
(домишко, шкурка, лебедушка, козленочек, снегурочка, лягушонка в
коробчонке, прялочка, горносталь-чернохвостик). Также выявлены
увеличительные суффиксы -ина, ище.
Выделенные способы суффиксального образования используются в
языке сказки для образования авторских неологизмов, в полной мере
передающих характер персонажа и реалий сказочного пространства.
В языке русской волшебной сказки префиксы часто служат для
образования просторечной лексики, например: за-, вы-, о-, по-, из-, раз-, при-:
погонили (коней), овернулась, прискочил, изломал, исхвостал, свертывается.
Дефисное словосложение характерно для всех трех сопоставляемых
языков. Например, в лезгинском языке: къари-диде (старушка-мать), къари-
баде (старушка - бабушка), фу-яд (хлеб-вода), фу-къафун (хлеб-творог),
диде-буба (мать-отец), мет-кьил (колено-голова), рехъ-хвал (дорога-канава)
и т.п.: «Kъaри-дидeни вичин гaдa фeйи пaтaxъди kaтнa. Им kилигaйтIa,
гaдaди миxьиз тaм aтIaнa, сa дaгъ xьтинди aвунa, гaлчIурнa xуьруьз xkизвa»
(Ирид юк1 алай пагьливан Магьамад).
Приведем примеры дефисного словосложения в английском языке:
scissor-like, point-down, sleight-of-hand, two-for-a-nickel, make-believe, side-step,
Seven-headed Dragon, jack-o-lantern, cross-legged, will-o’-the-wisp women и др.
Сравним примеры дефисного образования в языке русской волшебной
сказки: древо-золотые маковки, хлеб-соль, спать-опочивать, плита-камень,
отец-родитель, терем-избушка, погодушка-несчастье, буря-непогода, гуси-
лебеди, гусли-самогуды, солнышко-батюшка, жар-птица, рать-сила и др.:
Отслужил солдат свой законный срок, получил отставку и пошел на родину.
Идет путем-дорогою…. (Береза и три сокола).
В русской сказке отмечаются другие способы создания
окказионализмов: полжитья-полбытья, кремешок, в утрях, вольной человек,
скласть, сожжечи, сожгана и др.
Для языка сказки актуально понятие языковой игры, представленной
различными способами (аллитерацией, ложной этимологизацией, рифмовкой
и ритмикой).
Аллитерация - сопоставление созвучных слов в одном семантическом
контексте: звук [m] - misty moor (туманные болота), звук [f] - fiery fen
(дымящиеся топи), звук [g] - glow and glimmer and gleam (светящийся и
мерцающий и блестящий) и др. Аллитерация часто используется в текстах
лезгинской сказки: Пaчaгь kилигaйтIa, и бaлkIaндaл сa пурaр aлa,
21пурaриxъни “Kъaп-kъaп” лугьур сa тур гaлa, и турунин винeлни “Чaгьи
чaчби чaчбaгьил бaгьри; зун-Рустaмaн бaлkIaн я” kxьeнвaй (Рустам Зал).
Йиkь, йиkь иeси kьeй kъиб, ирид стxaдин вax я чи дидe, лaцу дeвeдин пaр я
чи дидe, къизил сaндуxдин тaй я чи дидe (Ирид стха).
Ложная этимологизация слова на фоне созвучия: «Half past hate or a
quarter to fight» или «barking tree». Выражение «barking tree» может означать
и дерево с корой, и лающее дерево, и дерево для изготовления судов. Данное
свойство использовано для обыгрывания нескольких значений для получения
комического эффекта.
В языке русской сказки рифмовка используется не для языковой игры,
а для оформления композиционных частей сказки, например, для зачина и
концовки: «В некотором царстве, в некотором государстве, именно в
том, где и мы живем, жил царь на царстве, король на королевстве, да
на ровном месте, как соха на бороне. Это не сказка, а присказка, а
сказка будет после обеда, поевши мягкого хлеба, еще поедим пирога, да
потянем быка за рога».
Система образных художественных средств, используемых в сказке,
необходима для изображения не существующих в реальности сказочных
персонажей и сказочного сюжета. В языке сказки всю эту функцию на себя
берут тропы, или образные художественные средства языка.
В языке сказки встречается достаточно много сравнений:
Лезгинский язык: лaмрaлaй aвaтaй xьиз xьaнa (будто с осла свалился –
потрясен); дагъ хьтин (подобный горе), ягълуx xьтин зaтIни xрaнa (связала
что то вроде платка).
Английский язык: like frozen men (как замерзшие люди), like a tiny
parachute (как крошечный парашют), as heavy as a hammer (тяжелый, как
молот), as wise as she (мудрый, как она), as swift as light (легкий, как свет), as
still as statues (застыл, как статуя).
Русский язык: как белы платочки, как белый лебедь, как млад ясен
сокол. Как видим, сравнения образованы при помощи сравнительного союза
как, но имеются случаи образования сравнения при помощи творительного
падежа существительного русского языка, например: белой лебедушкой,
ясным соколом и пр. Не следует, однако, путать сравнения с
распространенной в сказке формой творительного падежа имен
существительных, обозначающих новое состояние героев сказки вследствие
превращения (поплыла она белой уточкой, поплыла царевна щукою, полетел
он соколом ясным, поскакал зайцем и пр.). Сравнения являются часто
используемым образным средством как в английском, так и в русском языках
сказки.
Следует отметить, что для народно-поэтического творчества,
фольклора и сказки характерны постоянные (устойчивые) эпитеты,
например: добрый молодец, красна девица, чистое поле и пр. Ср. в
лезгинском языке: гуьзел Гуьруь, Арбабаш Пери, Шкакь Пирим, в английском
языке: wonderful woods (волшебный лес), wicked wizard (злой волшебник),
22Вы также можете почитать
