ФИЛЬМ О МОЕМ ПАПЕ Ольга Черток - MY FILM ABOUT MY FATHER
←
→
Транскрипция содержимого страницы
Если ваш браузер не отображает страницу правильно, пожалуйста, читайте содержимое страницы ниже
ФИЛЬМ О МОЕМ ПАПЕ
Ольга Черток
MY FILM ABOUT MY FATHER
Olga Chertok
1הסרט שלי על אבי
אולגה צ׳רטוק
2Уже четыре года, как нет моего
папы. Семена (Шимона) Чертока.
Публициста, журналиста, кино
критика. Папина жизнь и моя,
которая навсегда у меня делится
пополам – с ним и без него. Как
сказал папин московский друг
кинорежиссер Леонид Махнач:
“Все мы состоим друг из друга.
Когда умирают, когда уходят наши
близкие, немножко умираешь и
ты сам”.
На обложке: фотографии
И. Гневашева, М. Гнисюка,
А. Князева, Л. Дранкера
и кадры из фильма
Русский текст: стр. 3-23
English text: pp. 24-27
5*-3* עמ׳:טקסט עברי
Папина записная книжка: перечисление его публикаций за
1964-65 гг. My father’s notebook: a list of his publications for
www.chertok-film.com 1964-65.
3It has already been four years since
my father died. Semyon (Shimon)
Chertok – publicist, journalist, film
critic. My father’s life and my life,
which is now forever divided into
two: with him, and without him. As
my father’s friend Leonid Mahnach,
Moscow film-maker, said, “All of
us are made of one another. When
those close to us die, we also die
a bit ourselves.”
Cover photos by I. Gnevashev,
M. Gnisyuk, A. Kniazev, L. Dranker
and frames from the film
Русский текст: стр. 3-23
English text: pp. 24-27
5*-3* עמ׳:טקסט עברי
Папина записная книжка: перечисление его публикаций за
1978-80 гг. My father’s notebook: a list of his publications for
1978-80. www.chertok-film.com
4ФИЛЬМ О МОЕМ ПАПЕ
Ольга Черток
5MY FILM ABOUT MY FATHER
Notes on the film about my father Semyon Chertok
Author Olga Chertok
Photographs Igor Gnevashev, Ida Nappelbaum,
Mikola Gnisyuk, Andrei Kniazev, Lazar Dranker
Russian editing Inna Shofman
English editing Ruth Rossing
Hebrew editing Ayelet Malka
Hebrew styling Yosef Kuris
Graphic design and production Olga Chertok
Printed at Ahva Press, Jerusalem
© Olga Chertok
Jerusalem, 2011
ФИЛЬМ О МОЕМ ПАПЕ
Заметки к фильму о моем папе Семене Чертоке
Автор Ольга Черток
Фотографии Игорь Гневашев, Ида Наппельбаум,
Микола Гнисюк, Андрей Князев, Лазарь Дранкер
Редактор русского текста Инна Шофман
Редактор английского текста Рут Росинг
Редакторы ивритского текста Айелет Малка, Йосеф Курис
Графическое оформление и выпуск Ольга Черток
Типография “Ахва”, Иерусалим
© Ольга Черток
Иерусалим, 2011 www.chertok-film.com
6Ты понял жизни цель: счастливый человек,
Для жизни ты живешь…
А.С. Пушкин
Фильм о моем папе
Уже четыре года, как нет моего воспоминания остаются лучшими
папы. Семена Чертока. Публициста, в жизни, а папа тех лет продолжает
журналиста, кинокритика. быть воплощением энергии и силы.
Папина жизнь и моя, которая навсег- Я скучаю по уверенности в завтраш-
да у меня делится пополам – с ним и нем дне, пусть липовой и ни на чем не
без него. Как сказал папин московский основанной, по фильму “Айболит-66”,
друг кинорежиссер Леонид Махнач: по журналу “Мурзилка”, по любовно
“Все мы состоим друг из друга. Когда приготовленной бабушкой яичнице с
умирают, когда уходят наши близкие, грибами…
немножко умираешь и ты сам”. Эти заметки отрывочны, похожи на
Пожелтевшие фотографии, исписан- рассыпанную мозаику, но, возможно,
ные чернилами листки, собственные такова природа любых воспомина-
воспоминания, семейные застолья, ний…
шутки, любовь, которой было оку- Мой папа Семен Черток. My father Semyon Ключ к фильму – черно-белая фото-
тано мое детство… Как удержать и Chertok. Photo by L. Dranker графия, снятая в Москве в 1971 году.
унести с собой хоть частицу этого? Мне десять лет. Я и папа стоим по
Как (и для кого) сохранить? Как найти найдя, иного не принимаю. Отказаться разные стороны старого дерева. Ря-
продолжение? от своего культурного багажа невоз- дом с этим снимком – новый, цветной:
Наверно, это и ностальгия тоже. можно. Москва, из которой я уехала спустя почти 40 лет я стою у той же
Я подсознательно ищу то, что за- в семнадцатилетнем возрасте, про- липы, только одна. И снимал меня тот
ложено во мне еще в России. А не должает притягивать меня. Детские же фотограф – Игорь Гневашев.
3Воспоминания и размышления о
человеке и о той сложной советской
эпохе, когда творили, дерзали, шли
против течения, опережали свое вре-
мя. Как много можно сделать при
ограниченной свободе и не сделать
ничего, когда все доступно и открыто!
Ничто не пришло взамен той эпохе ни
там, ни здесь – нигде. Тот мир ушел.
Когда мы переехали в Израиль, папе
было 48. Свою наиболее насыщен-
ную, активную, плодотворную жизнь
он прожил там, в Москве. Сейчас 48
мне, и моя жизнь еще толком не нача-
лась. Этот фильм – поиск себя. Может,
Мне 10 лет. Москва, 1971. I am 10. Moscow, Мне уже 48. Москва, 2009. I am already 48. он смонтирует мою жизнь так, как я
1971. Photo by I. Gnevashev Moscow, 2009. Photo by I. Gnevashev монтирую сейчас его кинокадры.
По ходу съемки рассказываются как
Две жизни, папина и моя. Мои свободе? Что было бы, если бы мы давно мне известные, так и неизвестные
тридцать лет в Израиле, где-то по- остались? истории. Одна из них – история моего
терянные, где-то упущенные… В фильме я говорю о культурном имени. По национальным соображени-
Я не нашла замены той богатой об- богатстве и его незаменимости, о де- ям папа в советской Москве 1961 года
щественной и духовной жизни, к ятельности и застое, заполненности и хотел назвать меня Эстер. Стать Оль-
которой привыкла в России. Верно пустоте, семье и одиночестве, словом, гой помог случай…
ли мы расценивали ситуацию, соби- о нашей жизни. Не важно, где она про- В Израиле многие изменили свои
раясь эмигрировать? Понимали ли, текает – в России, во Франции или в имена, превратившись из Юриев в Ури,
что одновременно с приобретением Израиле, о нашей жизни и о вариантах из Свет – в Орит, из Саш – в Алексов.
свободы теряли что-то очень суще- нашей жизни – о том, что могло прои- Я же осталась Ольгой. Кто я? Рус-
ственное? Готовы ли мы были к этой зойти и не могло произойти никогда. ская? Израильтянка? Мусульманину
4в Париже представлюсь русской (так Папа, человек невероятной энергии,
безопаснее), еврею в Лондоне скажу, редкого таланта и остроумия, хотя и
что я израильтянка русского проис- вписался в израильскую жизнь, но не
хождения (скорее всего и его корни смог здесь полностью проявить себя.
из России). К российским гражданам Где-то не дали, позавидовали. Саму
за границей не подойду вообще, а страну он в этом не обвинял никогда,
к израильтянам – тем более. И те и а люди – они ведь везде одинаковые.
другие себя ведут, как правило, невос- Есть своя специфика в русскоязыч-
питанно. Но сотрудницу аэропорта ной журналистике вне России. Узко
Домодедово не проведешь. Для нее эмигрантское общение, очень ограни-
я – израильтянка, однако русско- ченное, со своими склоками, мелкими
говорящая. Так что мне и нахамить войнами, обидами. И отношения папы
можно… с местной интеллигенцией были со-
всем не простыми. Слишком яркий, С другом Лёкой Урицким (сидит слева), 1951.
непримиримый, талантливый. Этот With friend Leka Uritsky (seated on the left),
фильм о том, что он успел сделать, на- 1951.
писать, издать, и о том, что он сделать
не успел. этим фильмом, я впервые пошла в но-
В результате эмиграции жизнь че- вое просторное помещение русской
ловека оказывается “под колпаком”. библиотеки…
Все неизбежно сужается – общение, Папа всегда думал самостоятельно,
язык, культура. Возможностей вроде по-своему. Имея серьезные проблемы
больше, а реализовать себя труднее. со зрением, он видел намного даль-
Лет двадцать назад папа записал меня ше других. И в России, и тем более
в русскую библиотеку в Иерусали- в Израиле всегда оставался свобод-
ме. Я разозлилась и так ни разу туда ным независимым человеком. Это
Сеня в пионерлагере с двоюродным братом
Аликом Караковским (слева), 1947. Senya at
и не пошла. Либо я живу в Израиле, была его суть. Папе нужна была толь-
summer camp with his cousin Alik Karakovsky либо в России. А жить в Израиле “под ко трибуна – будь то радиомикрофон,
(left), 1947. колпаком” не хочу. Сейчас, в связи с лекторский зал или печатное слово.
5Помню, еще в 60-е годы в Москве бесконечным летом и без снежной
увидела у него цветную израильскую зимы.
почтовую открытку. Мальчик в ки- Так случилось, что папа здесь почти
буцной белой панамке сажает деревце ослеп, а за три года до смерти с ним
в пустыне. Желтый песок, солнце, случился инсульт.
радость. Эту радость мы смогли разде- Так случилось, что моя любимая
лить только частично… Больше всего, страна вообще-то Англия, но я живу в
думаю, папа переживал, что у него нет Израиле…
внуков. Если бы у меня были дети, на
кого бы я хотела, чтоб они были по- Вначале планировался просто
хожи? На местных сабр1? На детей вечер памяти – с выступлениями,
эмигрантов? На московский ребят? музыкой, просмотром видеоклипов
С другом Володей Напалковым (слева) в Государство Израиль, на которое и слайдов. Потом зародилась идея
редакции журнала “Советский юрист”. Москва, возложена великая миссия – ответ на сделать фильм. У папиного друга
1951. With friend Volodia Napalkov (left). все еврейские проблемы, пока не дало
Moscow, 1951. ответа мне на проблему личную, че-
ловеческую. Ни “скинуть груз” той
Трибуна и аудитория. Помню его вы- культуры, с которой я приехала сюда,
ступления на открытиях фотовыставок ни полностью адаптироваться мне не
в России, его лекции о кино. Аудитория, удалось.
которую он собирал, – будь то в Ново- Так случилось, что у меня здесь уже
сибирске, в Ташкенте или в Москве. И три могилы: двух бабушек и папы.
узкий круг местных русскоязычных ра- Так случилось, что я приехала сюда
диослушателей, публика, посещавшая в 17 лет, и мое взросление выпало на
его лекции о еврейской культуре или Израиль, а не на Россию.
израильской политике, – пенсионеры- Так случилось, что я и по сей день Папины родители Анна Вениаминовна и Марк
Семенович, мои любимые бабушка и дедушка.
эмигранты Нью-Йорка или Чикаго. не нашла себя. Паланга, конец 1960-х. Anna Veniaminovna
Папа все это понимал и никогда не Так случилось, что Россия – огром- and Mark Semyonovich, my father’s parents and my
жаловался. ная, а Израиль – крошечный, с жарким beloved grandparents. Baltic sea, end of 1960s.
6со многими было прервано десятиле- Почти все в фильме говорят по-
тиями и огромными расстояниями. русски, хотя многие и с акцентом.
Звонишь и не знаешь реакции. Да и Папа являлся как бы соединяющим
знакомые это не мои, а папины. Кто- звеном между людьми разных куль-
то соглашался неохотно, а кто-то и тур. Поэтому я и старалась показать в
сам предлагал участие. Кого-то уже фильме разнообразие культур и рели-
нет на свете, а кто-то в добром здра- гий – от молящегося еврея на крыше
вии и продолжает работать. Были и Старого города Иерусалима до пра-
минуты отчаяния, тяжелые дни, ког- вославного батюшки в подмосковном
да пропадало желание продолжать монастыре.
работу. Потом это проходило. Так хо- Мне так и не удалось найти для
телось, чтобы и о папе, и о самом духе фильма ивритоязычного кандидата на
того времени осталась память. интервью, кроме Зины Тополь, нашей
Молодой Семен, 1959. Young Semyon, 1959. Фильм снимался в Москве, в родственницы-сабры, единственной
Photo by Ida Nappelbaum Париже, в Софии, в Тель-Авиве, и, из всех, для кого иврит – родной язык.
конечно же, в Иерусалиме. Он состо-
кинорежиссера Петра Мостового ока- ит из ряда интервью с близкими папе
залась видеокассета, где был снят людьми, среди них: в Париже – кино-
папа, – встреча Нового 2000 года. На режиссер Отар Иоселиани и актриса
радиостанции “Голос Израиля” мы с Марина Влади, в Софии – известные
папиной сотрудницей Леной Каплан деятели болгарского кино, в Москве –
обнаружили старые записи с его папина двоюродная сестра Зоя
голосом. У нее же нашлась и видео Финкельштейн, кинорежиссер Леонид
запись 1994 года, снятая ее мужем Махнач, Генеральный директор Меж-
у нас на квартире в Старом городе в дународного культурного центра им.
Иерусалиме, когда еще была жива С. Михоэлса Михаил Глуз, фото-
бабушка. граф Игорь Гневашев (большинство
Начались звонки тем, кого хоте- из представленных здесь фотографий Папа в послевоенном Сталинграде, 1950-е гг.
лось бы включить в фильм. Общение снято именно им). Father in post-war Stalingrad, 1950s.
7Несмотря на папину удивительную Папы нет, его не оживить ника-
общительность, за 27 лет в Израиле у ким фильмом. Есть я. Получится ли
него не появилось ни одного близкого у меня фильм? Чего я вообще стою?
“местного” человека. Никогда ничем подобным я не зани-
У кого я все-таки взяла в Израиле малась. И это не просто мой первый
интервью? Актер Владимир Халем- фильм, а фильм о папе – специалисте
ский – русскоязычный израильтянин. в области кино. А теперь кино де-
Певица Нехама Лифшиц (Лифши- лаю я. Наконец-то могу сказать, все
цайте) скорее относится к папиной что хочу, и никто меня не перебивает.
прошлой российской жизни. А про- Ведь фильм полностью мой – я в нем
фессор Юрий Чернов – россиянин. и режиссер, и сценарист, и продюсер,
И я. Кому же, как не мне, говорить о и действующее лицо. Думаю, папа не С художником Борисом Шаляпиным. Москва,
папе! поверил бы. Он не очень верил в мои начало 1960-х. With artist Boris Chaliapin.
Moscow, early 1960s.
силы, хотя и ценил меня. Будучи в
окружении большого количества ода-
ренных людей, я как-то в отчаянии Старалась избежать банальностей –
сказала ему, что у меня талантов ни- набегающая волна, звуки прибоя,
каких нет. На что он все-таки нашел, бегущая вдоль берега собака. Папе бы
что ответить: “Нет. У тебя есть талант от таких кадров плохо стало.
восприятия”. Листаю старый альбом. Московская
Один папин друг сказал: “Пусть еврейская семья, родители – Анна Ве-
этот фильм поможет тебе найти ниаминовна и Марк Семенович, мои
свою тропу, а не новый лабиринт”. любимые бабушка и дедушка. Ком-
Как-то я ехала в машине за грузови- мунальная квартира. Исторический
ком. Его задние и боковые окна были кружок при Доме пионеров.
выкрашены в белый цвет, а сзади Папа в последние годы напе-
На встрече с писательницей Эльзой Триоле и
поэтом Луи Арагоном. Москва, конец 1950-х.
приклеена табличка: “Видимость – вал какую-то песенку со словами:
Meeting writer Elsa Triolet and poet Louis Aragon. ноль, иду по приборам”. Так и я в этом “Ребята с нашего двора, ребята с на-
Moscow, late 1950s. фильме. шего двора…” Много их было, этих
8московских ребят. В 41-м году им, как Маму Володи звали Голда, а отца
и папе, было десять лет. День Побе- Иваном. Володя умер в Москве за
ды он помнил прекрасно, ему было три года до папы. Папа выслал день-
уже четырнадцать. Как-то, мне было ги его дочери на похороны, а вскоре и
лет восемь, папа прочел одно из вы- сам серьезно заболел. Было это летом
ступлений Ильи Эренбурга о войне. 2003 года.
Никогда не забуду тех строк: “Слу- После школы папа пробовал посту-
шайте крики замученных…” Потому пить в Полиграфический институт на
что папа плакал. Больше я его плачу- редакционно-издательский факультет.
щим никогда не видела. Но забрал документы, узнав, что на
У папы был друг детства Володя прием евреев установлена определен-
Напалков. Он его любил всю жизнь. ная квота. В результате поступил в
Московский юридический институт,
который и закончил в 1953 году. Свадебная. После загса. Москва, 1956. Мои
Когда мне было лет семь, папа по- родители (сидят в центре), папин двоюродный
казал мне фотографию какого-то брат Боря Виленберг (сидит первый слева),
пожилого усатого мужчины. Я нау- папина двоюродная сестра Зоя Финкель-
штейн (стоит вторая слева), папины друзья
гад сказала, что это мой прадедушка Володя Напалков (стоит первый слева) и Лёка
Беня. А это был Иосиф Виссарионо- Урицкий (стоит первый справа). My parents
вич. Папа был счастлив. “Наконец-то after their wedding, with friends and relatives.
выросло поколение, которое не узнает Moscow, 1956.
Сталина”, – сказал он.
Книжечка “Повесть о рыжем Мо- абсолютно славянской внешностью.
тэле” Иосифа Уткина, а на обороте В 1956 году они сидели с друзьями
надпись папиной рукой: “19 – день в московском ресторане “Арагви”.
рождения, это неспроста. Будь здоров К ним подсел поэт Михаил Светлов.
и счастлив, Сеня, и живи до ста”. Он написал маме на салфетке: “Я ду-
С певцом Жаном Пирсом. Москва, 1963. Свадебная фотография. Моя мама мал, вы гое 2, а оказалось другое. И где
With singer Jan Peerce. Moscow, 1963. хоть и чистых еврейских кровей, но с это видано, чтоб такие были идэнэ 3!”
9Борисе Шаляпине, с которым папа Меркури, Джина Лоллобриджида;
вел переписку и был лично хорошо кинорежиссеры Витторио де Сика,
знаком. Франко Дзеффирелли, Жюль Дассен,
Семен Черток писал о литературе, Анджей Вайда, Рубен Мамулян, Сидни
художественной фотографии, театре, Поллак, Акира Куросава.
музыке, кинематографе. Кинематограф Вот папа с итальянской актри-
вскоре стал главной темой его твор- сой Анной Маньяни, 1966 год. По
чества. В периодике СССР было указанию редактора (на обороте чер-
опубликовано более 2000 его ста- нильным карандашом написано:
тей. Печатался в газетах “Советская “Вася! Устрой обрезание Чертка –
культура”, “Литературная газета”, в прошло начальство. Маньяничеху
журналах “Огонек”, “Юность”, “Сме- оставь в кадре одну”) фотография
на”, “Октябрь”, “Советиш геймланд”4, была опубликована без папы. Потре-
“Музыкальная жизнь”, “Москва”, “Во- бовалось 40 лет для того, чтобы рука
Перед выступлением в клубе. Нижегород- просы литературы”, “Советское фото”,
ская область, 1967. Before a lecture at the “Театральная жизнь”, “Искусство
club in Nizhny Novgorod District. 1967. Photo by кино”, “Советский экран” и других.
I. Gnevashev
Папа брал интервью чуть ли не у
всех мировых деятелей кино и кино
Папа начал журналистскую дея- звезд, посещавших Советский Союз.
тельность в 1957 году. Он утверждал, Среди них: актеры Марчелло Ма-
что ему выпало в жизни великое сча- строяни, Мишель Симон, Жан-Луи
стье: он вышел на свою профессию. Барро, Альберто Сорди, Жак Тати,
На страницах советских журналов ста- Максимилиан Шелл, Питер Финч,
ли появляться его статьи – о фотографе Жан-Луи Трентиньян, Ричард Бартон,
М.С. Наппельбауме, писательнице Эль- Род Стайгер, Шон Коннери, Радж Ка-
зе Триоле, американском теноре Жане пур, Даниэль Ольбрыхский; актрисы С актрисой Анной Маньяни. Москва, 1966.
Пирсе, актрисе О.Л. Книппер-Чеховой, Лилиан Гиш, Мишель Морган, Софи With actress Anna Magnani. Moscow, 1966. Photo
сыне Федора Шаляпина – художнике Лорен, Клаудия Кардинале, Мелина by I. Gnevashev
10Шаляпин” (Ленинград, 1972), “Зару-
бежный экран: интервью” (Москва,
1973), “Там-там XX века” – о кино
стран Черной Африки (Москва,
1977), “Фестиваль трех континен-
тов” – о кино стран Третьего мира
(Ташкент, 1978), “О кино и о себе”
(София, 1979). С 1964 по 1973 год
являлся составителем, автором и
редактором придуманного им еже-
годника “Экран” (с 1964 по 1969 год в
Интервью с актером Марчелло Мастрояни. соавторстве с М. Долинским). С 1964
Москва, 1968. Interview with actor Marcello по 1975 год был заведующим отделом
Mastroianni. Moscow, 1968.
информации в журнале “Советский
экран”, а с 1976 по 1979 год – сотруд-
великой актрисы вновь легла на твер- ником НИИ теории и истории кино
дое плечо Сени. в Москве.
Его перу принадлежат очерки о Он объездил весь Советский Союз,
кинорежиссерах Михаиле Ромме, читал циклы лекций, делал репортажи
Андрее Тарковском, Василии Шук- со съемочных площадок. Бесконеч-
шине, Отаре Иоселиани, Михаиле ные кинофестивали, поездки в такую Семен Черток на 8-ом Международном кино-
Хуциеве, Сергее Бондарчуке, Леониде недосягаемую для советского челове- фестивале в Москве, 1973. Semyon Chertok at
Гайдае, Эмиле Лотяну, Толомуше Оке- ка заграницу, включая страны Черной the 8 th International Moscow Film Festival, 1973.
Photo by A. Kniazev
еве. Он был хорошо знаком с ними. Африки.
А список советских кинозвезд, о ко- То папино поколение мне кажет-
торых он писал, так длинен, что я и ся намного интереснее и талантливее публиковался. Своим огромным ти-
приводить его не буду… нынешнего. Несмотря на то, что в ражом журнал “Советский экран”
В СССР папа издал восемь книг, его пятой графе 5 стояло – еврей, папа частично обязан и ему. За каждой его
в числе которых “Художник Борис сумел “пробиться” и бесконечно статьей, книгой, выступлением стоял
11бывшего социалистического лагеря
действительно существенно измени-
лось. Этим я отдаю должное памяти
Семена”.
В шестидесятые-семидесятые годы
мне казалось совершенно естествен-
ным то, что я провожу каникулы
вместе с папой в престижных Домах
творчества кинематографистов “Бол-
шево” под Москвой или в Пицунде
в Абхазии, что я езжу с ним в его
любимую Болгарию, в Ленинград,
в Прибалтику, в Среднюю Азию:
Ташкент, Бухара, Самарканд… Неза-
бываемые поездки!
Мало у кого были такие папы! Он
Шашлык на даче в Удельной под Москвой, 1967. Марина Влади познакомил меня с Леонидом Уте-
(в центре), рядом с ней – я, папа (стоит), бабушка и дедушка (сидят совым у него дома (мне было лет
справа), мама и прабабушка Фаня (спиной на переднем плане). восемь). А за год до нашего отъезда –
Eating shashlik at our dacha near Moscow, 1967. Marina Vlady (seated in
с Владимиром Высоцким за кулисами
center), next to her – me, my father (standing), my grandparents (sitting to
the right), my mother and my great grandmother Fania (seated with backs Театра на Таганке. Потом мы бывали у
to camera). Высоцкого дома. Помню замечатель-
ный борщ, приготовленный Мариной
колоссальный труд. Папа работал по нести огромные нравственные обя- Влади на их кухне в Москве.
17 часов в сутки. занности, о которых его профессия Именно папа предложил режиссеру
Болгарский кинорежиссер Никола дает ему право говорить. Друже- Сергею Юткевичу пригласить Мари-
Корабов так отозвался о папе: “Человек ские отношения с такими людьми, ну Влади на роль Лики Мизиновой в
кино должен стоять над полити- как Семен Черток, содержали в себе фильм “Сюжет для небольшого рас-
кой, над экономикой, и, в сущности, предчувствие перемен. И кино стран сказа”. Благодаря своей невероятной
12энергии он устроил ее сыновей в пи- Известный черт с фамилией Черток –
онерский лагерь, где они научились Агент из рая – ночью, внеурочно
говорить по-русски. Владимир Вы-
соцкий написал о папе песню. Отстукал в центр: в аду черт знает
что, –
Переворот в мозгах из края в край, Что именно – Черток не знает
В пространстве – масса трещин и точно…
смещений:
В аду решили черти строить рай Слова “агент из рая” звучали почти
как “агент Израиля”. Поскольку было
Как общество грядущих это в 1970 году, папа попросил Воло-
поколений. дю песню нигде не исполнять.
Папа обладал удивительным ху- На вечеринке с Владимиром Высоцким
(второй слева) и Валерием Золотухиным
дожественным вкусом. И мне он (третий слева), 1970-е гг. At a party with
старался привить любовь к литерату- Vladimir Vysotsky (second from left) and Valeri
ре, к искусству, к музыке. При этом Zolotukhin (third from left), 1970s.
рисовать он не умел совсем, да и слу-
ха музыкального у него не было. Его То, что успел папа за свою жизнь,
история о том, как в третьем клас- хватило бы на несколько жизней. Он
се учительница пения сказала: “Итак, всегда что-то придумывал, ему ни-
″Полюшко-поле″. Поют все … кроме когда не было скучно. Он считал, что
Сени”. “люди – это самое интересное”. Про
Никто не знал его полностью, даже я. него говорили: “Сеня – это желез-
Как-то папа спросил меня: “А како- ная стена, на которую всегда можно
го композитора ты бы выбрала? Я бы опереться”. У нас в Москве дом был
На Московском кинофестивале с актрисой выбрал Моцарта. Он легкий и гени- всегда переполнен. Папин друг кино
Мариной Влади и журналистом Михаилом
Долинским, 1967. At the Moscow Film Festival
альный. Он мне близок по духу”. А о критик Александр Липков писал:
with actress Marina Vlady and journalist Michail Чайковском говорил, что его музыка “Он обладал великим даром обще-
Dolinsky, 1967. Photo by I. Gnevashev проникнута тоской по разбитой любви. ния, обаяния, контактности… Вокруг
13Разве грех сочетать в себе талант и “Человек ниоткуда”. Можно поду-
невероятную работоспособность, прак- мать, что его снимала Дунька …
тическую хватку и … чувство юмора! И тут директор запнулся. В пре
Ведь иногда так хочется подшутить зидиуме сидит министр культуры
над кем-то! Беда в том, что этот “кто- Фурцева. Кроме всего прочего – дама.
то” не всегда папины шутки правильно И тут вдруг – Дунька Распердяева.
понимал. Звучит не очень-то прилично.
В “Записных книжках” Сергея До- Киселев решил смягчить формули-
влатова можно прочесть такой эпизод: ровку.
– Можно подумать, что его снимала
“У директора Ленфильма Киселе- Дунька … Раздолбаева, – закончил он.
ва был излюбленный собирательный И тут долетел из рядов чей-то бес-
образ. А именно – Дунька Распердя- хитростный возглас:
ева. Если директор был недоволен
На съемках фильма “Ватерлоо”. Закарпатье,
1969. Filming “Waterloo”. Zakarpattia, 1969.
кем-то из сотрудников Ленфильма, он
Photo by I. Gnevashev говорил:
– Ты ведешь себя, как Дунька Рас-
него всегда происходило жизненное пердяева …
кипение, споры, застолья, обсужде- Или:
ния проблем кинематографических и – На кого рассчитан этот фильм? На
житейских: к нему шли за советом и Дуньку Распердяеву?!.
поддержкой” 6. И так далее.
К сожалению, были и недруги. Как Как-то на Ленфильм приехала Фур-
сказал один папин знакомый: “Сеня цева. Шло собрание в актовом зале.
в Москве слишком выделялся. С та- Киселев произносил речь. В этой речи
кими у нас трудно”. Да и в Израиле были нотки самокритики. В частно- Папа с актером и режиссером Жаном-Луи
Барро. Слева переводчица Елена Ивенская.
некоторые считали его “слишком яр- сти, директор сказал: Москва, конец 1960-х. Father with actor and
ким”. А может быть, это очень личные – У нас еще много пустых, бес director Jean-Louis Barrault. Translator Helene
мнения. Теперь об этом судить трудно. содержательных картин. Например, Ivensky is on the left. Moscow, late 1960s.
14– А что, товарищ Киселев, ни-
как Дунька Распердяева замуж
вышла?!” 7
Израильская журналистка Полина
Капшеева в своей статье “Этюды Се-
мена Чертока” приводит этот отрывок
и уточняет:
“Этот ″кто-то″, издавший ″бесхи-
тростный возглас″, – журналист и
кинокритик Семен Черток, ныне про-
живающий в Иерусалиме…”
Папа всегда был евреем и сионистом
до мозга костей. Своим настоящим
именем он считал имя Шимон. Еще
в детстве сам выучил идиш. Купил
букварь языка идиш в Московском
Папа со своим другом кинооператором Юрием Соколом (слева) и
Еврейском театре. А было это в актрисой Мариной Влади в Подмосковье, 1968. Father with his friend
небезопасные послевоенные ста- cameraman Yuri Sokol (left) and actress Marina Vlady in the suburbs of
линские годы. В 1948 году посол Moscow, 1968. Photo by I. Gnevashev
Израиля Голда Меир посетила Мо-
сковскую синагогу, где ее встречала А что касается русского антисемитиз- Летом 2000 года я с одним знакомым
сорокатысячная толпа евреев. Там ма, да и не только русского, то никаких была в Питере. За нами среди бела дня
были папа и его друг Лёка Урицкий. иллюзий у папы по этому поводу не плелись двое алкашей. Рассказыва-
Разглядеть их на известной фотогра- было. Это вечная проблема, и неиско- ли смачный анекдот про “жидовню”.
фии, отпечатанной на вышедшей из ренимая. Он считал, что евреев в мире “Здравствуй, Родина!” – подумала я.
употребления 10-шекелевой банкноте, не любят и любить не будут никогда. Ничего тут не изменилось. Удивитель-
практически невозможно – лица силь- И причины тому искать бессмысленно. ная страна – такая многонациональная
но заретушированы. В этом я с ним полностью согласна. и такая расистская!
15Дружен был папа с еврейской певи- государственный антисемитизм и эле-
цей Нехамой Лифшиц (Лифшицайте), ментарную зависть к непотопляемому,
много писал о ней, а после отъезда удачливому, хорошо зарабатываю-
Нехамы в Израиль помогал ее семье, щему коллеге, благополучно жить и
оставшейся в России. Было это в работать в СССР” .
конце 60-х, когда слово “Израиль” бо- Отъезд в те времена – это лишение
ялись произнести вслух, а лучшие имущества и советского гражданства,
друзья не приходили на проводы. война с бюрократией, хамство, антисе-
В 1979 году и мы подали заявление митизм. Это и потеря друзей – многие
на выезд. Из воспоминаний Алексан- в связи с нашей подачей документов
дра Липкова: “В отличие от многих, порвали с нами отношения.
кто ехал ″из″, он ехал ″в″. Он мог бы, Уходят годы, чтобы отделить хо-
несмотря на все сложности, включая рошее от плохого. Не все было так
плохо. Был родной язык, была школа, Семен Черток в Кремле. Москва, конец 1960-х.
где меня любили, был круг близких Semyon Chertok in the Kremlin. Moscow, late
людей. 1960s. Photo by I. Gnevashev
Смотрю программу Леонида Пар-
фенова “Намедни”. Начиная с 1961, не наши ли это, может кто-то забыл в
год за годом советская жизнь. До- самолете. Да, конечно, от тех москов-
шла до семьдесят шестого. До нашего ских квартир, которые мы покинули
отъезда в Израиль остается три года. навсегда! Как и Россию! Так мы тогда
Страшно… Пока все знакомо – кадры, думали.
события, люди. С восьмидесятого нас Страна Израиль всегда была папиной
уже в России нет. На экране появятся мечтой. А его настольной книгой –
незнакомые лица. “Фельетоны” Владимира Жаботин-
Помню, уже в Венском аэропорту ского в потрепанном переплете, 1912
Интервью с актером Мишелем Симоном.
к нам, эмигрантам, вышел пилот са- года издания. Да и корни у нас здесь
Москва, 1960-е гг. Interview with actor Michel молета, на котором мы прилетели. были. Папины прадедушка Шолом и
Simon. Moscow, 1960s. Photo by I. Gnevashev Вышел со связкой ключей, спросил, прабабушка Двойра Ключ приехали
16в Палестину из Минска в начале про- Полине Капшеевой: “В Одессе, куда я
шлого века и несколько лет прожили поехал с друзьями на море, у меня от-
в Иерусалиме. Двойра была очень на- летела деталька от часов, и я зашел в
божной и ходила пешком в Вифлеем будку на углу улиц Дерибасовской и
на могилу праматери Рахили. Наши какой-то еще. В будке сидел серьез-
предки Шолом и Двойра похоронены ный еврейский часовщик – лысый, с
на еврейском кладбище на Маслич- большим круглым лицом, с очками в
ной горе. основательной роговой оправе. Сдав
“Черток” – известная в Израиле часы в починку, я пришел за ними в
фамилия. Вот типичная реакция из- назначенное время. Часовщик, назвав
раильтян: “А вы с Моше Шаретом 8 не сумму, начал выписывать квитанцию:
родственники?” Дело в том, что на- “Как ваша фамилия?” – “Черток” –
стоящая фамилия Моше Шарета была “На самом деле?” – “Конечно”. Не На съемках фильма “Комиссар”. Крым, 1967.
Черток. Папа вспоминал в интервью моргнув глазом, он невозмутимо по- Filming “Comissar”. Crimea, 1967. Photo by
рвал квитанцию и занялся следующей I. Gnevashev
поломкой. Я изумился: “Почему вы
порвали квитанцию?” – “Мы с мини- годы. Неподалеку находилась и квар-
стерских фамилий денег не берем”. тира дяди Ильи Ключа и его жены
Двадцать лет назад я снимала убо- Тамары (он возглавлял Еврейский
гую однокомнатную квартирку на учредительный фонд “Керен Ха
улице Раши в Тель-Авиве, с огром- есод”). Я жила очень близко, только
ными рыжими тараканами, которые спустя 50 лет…
умели летать. Это всего в несколь- В год нашего приезда многие из-
ких минутах ходьбы от улицы раильтяне не имели ни малейшего
Мазе, где и по сей день стоит представления о России. Да и сейчас
замечательный дом в японском сти- тоже. Когда мы купили свой пер-
На съемках фильма “У озера”. Озеро Байкал,
ле, построенный Исааком Чертоком, вый телевизор, сосед спросил нас:
1969. Filming “By the Lake”. Lake Baikal, 1969. братом моего дедушки, инженером- “ – ״הייתה לכם טלוויזיה ברוסיה?״А в России
Photo by I. Gnevashev строителем, в котором он жил в 30-е у вас был телевизор?”
17встречавших новых репатриантов В первые годы по приезде папа и
прямо у трапа самолета. Встречал он в милуим 10 ходил. Его никак не сму-
и наших родственников, и наших дру- щало, что приходилось подчиняться
зей. Мы с папой помогали многим: восемнадцатилетним юнцам или
ходили по разным инстанциям, сни- мыть кастрюли на армейской кухне.
мали им квартиры и даже обставляли Он знал, кто он, знал, что у него есть
какой-то мебелью со вторых рук. семья – мама Анна Вениаминовна, я,
Папа очень любил и хорошо понимал друзья. И есть его творчество. Я тоже
Израиль. У него можно было этому по- была в армии, два года. Мы с папой
учиться. А о тех, кто Израиль не любил служили одновременно. Он – под
или очень ругал, говорил: “Я знаю эту Хайфой, а я – в Хевроне.
породу людей, им везде плохо!”
Спустя десятилетия я с восторжен-
Мне 12 лет. Москва, 1973. I am 12. Moscow, ным удивлением смотрю на то, каким
1973. Photo by M. Gnisyuk преуспевающим журналистом удалось
ему стать в нелегких условиях совет-
Вскоре по приезде папа начал рабо- ской действительности. И на его умение
тать корреспондентом и редактором в полностью вписаться в совсем другую
русском отделе радиостанции “Голос жизнь в Израиле. Он принял страну
Израиля”. Там он проработал 17 лет – полностью: с ее мусульманским насе-
до ухода на пенсию. На радио у него лением (в Старом городе Иерусалима
был псевдоним – Шимон Ширтов. он дружил с торговцами-арабами), с
Вещал о политике, культуре, истории. ультрарелигиозными евреями – на-
Его голос был хорошо знаком радио- шими соседями, терпевшими стук
слушателям в Советском Союзе. От его печатной машинки, звучно разда-
кино он отошел, сказал, что надоело. вавшийся по всему нашему двору по
Когда началась алия 9 девяностых, субботам. “Еврей” для него было по-
“человек со знакомым голосом” был нятие национальное, а не религиозное, С актрисой Мелиной Меркури. 1960-е гг.
одним из немногих журналистов, как, впрочем, и для меня. With actress Melina Mercouri. 1960s.
18предмете папиной гордости. В та- А я эту квартиру – так просто не лю-
ком странном, необычном и святом била: у меня было ощущение, что мы
месте – рядом со Стеной Плача, с живем в гетто.
Виа Долороза, с мечетью Омара и в А куплена она была благодаря
100 метрах от Храма Гроба Господ- записке… Ленина. Или, как говорил
ня. Никто из тех, кто эмигрировал из папин друг, “записке ОТ Ленина”.
России (за очень редким исключени- Москва, Кремль, 1919 год. Написан-
ем), и не думал там селиться. Реакция ное красными чернилами обращение
всегда была неизбежной: “А твой к фотографическому отделу с прось-
папа религиозный?” Какое там рели- бой оказывать всяческое содействие
гиозный – с жарением шашлыков по члену французской секции Коммуни-
С сенегальской актрисой Терезой Диоп. Самар- субботам на балконе! Бабушка чув- стического Интернационала товарищу
канд, 1968. With Senegalese actress Thérèse ствовала себя там, как в заточении. Анри Гильбо. Еще в конце 50-х годов
Diop. Samarkand, 1968. Photo by I. Gnevashev
Папа, большой знаток Москвы,
в Израиле стал знатоком Иерусалима.
Он с удовольствием проводил экскур-
сии для поэта Семена Липкина и его
супруги поэтессы Инны Лиснянской,
режиссеров Отара Иоселиани и Ге-
оргия Данелии, актера и режиссера
Ролана Быкова, актрис Аллы Деми-
довой и Инны Чуриковой, для многих
других. А вот Сергею Михалкову в
экскурсии отказал…
Жили мы 26 лет в той самой уди-
вительной квартире в Еврейском На банкете с актрисой Ией Саввиной. Москва, конец 1960-х. At dinner
квартале Старого города Иерусалима, with actress Iya Savvina. Moscow, late 1960s. Photo by I. Gnevashev
19эту записку подарил папе знаменитый меня звали из-за его сильного влияния
фотограф М.С. Наппельбаум. В 1980 на меня. В России я была маленькой
году она была продана за 10000 дол- и зависела от него полностью. В Из-
ларов на аукционе в Лондоне, что и раиле все изменилось: и в связи с его
заложило “фундамент” нашей квар- постепенной потерей зрения, и в связи
тиры в Иерусалиме. Так Владимир с ивритом, который папе не очень да-
Ильич “оказал содействие” Семену вался, в отличие от славянских языков
Марковичу. или английского, который он выучил
Отношения с папой у меня были уже после сорока.
особенные. Особенными они были (и Конечно, у папы, как и у многих
есть) и с мамой, но это уже сюжет для эмигрантов, была тяга к старому. Но
другого фильма. “Папина дочка” – так он сумел продолжить свой творческий
путь и здесь в Израиле. У него выш-
ли еще две книги: “Последняя любовь
Маяковского” – эта книга, посвящен-
ная последнему периоду жизни поэта,
впервые представила читателям ме-
муары актрисы Вероники Полонской,
рукопись которой папа тайно вывез за
границу (Анн Арбор, 1983), и “Стоп-
кадры. Очерки о советском кино” Диплом “Лучший автор” газеты “Новое русское
(Лондон, 1988). Он много выступал слово” за 1997 год. Certificate for “Best Author”
с лекциями об Израиле в Америке, а с from New York based “Novoye Russokoye Slovo”
newspaper, awarded my father in 1997.
конца восьмидесятых стал выступать
и в Москве.
Для читателей нью-йоркской газеты узнавали о том, что здесь происходи-
Интервью с актрисой Мишель Морган.
“Новое русское слово” папа был “на- ло. И если они приезжали на Святую
Москва, 1960-е гг. Interview with actress шим человеком в Израиле”. В течение землю, в их обязательную программу
Michele Morgan. Moscow, 1960s. многих лет именно с его подачи они входили: посещение Кнессета, Стены
20Плача и встреча с Семеном Чертоком. Анджелеса, Чикаго и другими. Был
Или в обратном порядке… израильским корреспондентом рус-
Помню, один старый человек, чи- ской службы ВВС, его репортажи
татель “Нового русского слова”, так передавали “Голос Америки”, радио-
относился к журналисту Семену Чер- станции Нью-Йорка, Лос-Анджелеса,
току, что завещал ему свой патент на Чикаго…
разработку какого-то уникального… Работа для него была всем, а день
унитаза. без работы – потерянным днем. Часто
Папа печатался в журнале “Кон- в ожидании звонка с американских
тинент”, был корреспондентом радиостанций папа не спал ночами.
парижской газеты “Русская мысль”. Из-за разницы во времени его вызыва-
Сотрудничал с газетами Лос- ли в 2-3 часа ночи. В последние годы
из-за слепоты он не мог читать, и
материалы диктовал наизусть, в пря-
мом эфире. А потом мне сообщалось
с чувством глубокого удовлетворе-
ния: “Я сегодня уже “побибисикал”!
Это означало, что репортаж на ВВС
передан.
У папы не пропал интерес и к
его прошлой российской жизни.
С началом перестройки он был восста-
новлен в Союзе кинематографистов. Папа и я. Израиль, Хоф Дор, 1988. Father and
Трижды был почетным гостем на me. Hof Dor, Israel, 1988. Photo by A. Kaplan
Московском международном фе-
стивале искусств им. С. Михоэлса. кинорежиссера. Прошло 20 лет с на-
Интервью с певицей Нехамой Лифшиц.
Помню, мы с ним как-то прилетели в шего отъезда, однако первым папиным
Израиль, 1980-е гг. Interview with singer Москву. В аэропорту случайно встре- вопросом был: “Что нового в Доме
Nechama Lifshitz. Israel, 1980s. тили его старого друга – известного кино?”
21строили…” А я не хотела слушать. Очень помогли нам тогда замеча-
Мне ведь в Израиль возвращаться. тельные люди Гриша Лейбов и Володя
Как я буду со всем этим жить? В ка- Гольдштейн, ухаживавшие за папой
кой “ящик” определю? Теперь жалею, в течение последних двух лет его
конечно. жизни.
Идем мы по Тверской, а нам на- К папе в больницу приходил его
встречу – актер Валентин Никулин. друг Лёка Урицкий – тот самый, с ко-
Папа его не сразу заметил. Разговори- торым они в 1948 году встречали
лись. Я стояла поодаль, и мне больно Голду Меир у Московской синагоги.
было на них смотреть: Никулин, опи- Как-то он взял папину правую руку и,
рающийся на палочку, и почти слепой потрогав его пальцы, сказал: “Видно,
папа. что давно не пишешь. Прошли мо-
Он всегда был человеком моло- золи от авторучки”. Теперь от всего
У стен Старого города. Папа ведет экскурсию
для российских кинорежиссеров. Иерусалим, дым, оптимистичным, очень веселым.
начало 1990-х. Near the walls of the Old City. У него и седых волос почти не было.
Father is guiding a group of Russian film-makers. В тот месяц, когда папа серьезно забо-
Jerusalem, early 1990s. лел, мне позвонили с Чикагского радио:
“Где Сеня? Мы ждем его в эфире”.
Во время нашей последней совмест- А папа уже работать не мог. “Я болен
ной поездки весной 2002 года папа, гриппом и еще чем-то…” – это были
как когда-то в далеком детстве, начал последние написанные им строчки.
мне рассказывать историю особняков Многие друзья перестали папой ин-
и улиц Москвы. Были мы и у здания тересоваться. Даже не звонили. Да и
НИИ теории и истории кино (Дегтяр- для государства Израиль он стал все-
ный переулок, дом 8), где он работал го лишь еще одним неизлечимым
три последних года перед отъездом. больным. Этот период от живого в
“Это дом Зимина, 90-е годы XIX века. неживое, когда вся жизнь как будто С актрисой Нонной Мордюковой. Иерусалим,
Охраняется государством. Таких особ- стирается, для близких людей самый начало 1990-х. With actress Nonna Mordukova.
няков в те времена в Москве уже не тяжелый. Jerusalem, early 1990s. Photo by L. Dranker
22написанного для этого фильма мозоли Черток – ″К″ на конце”. И у него всег-
появились у меня. да был номер.
Когда папы не стало, было много Недавно, бронируя по телефону мо-
звонков с соболезнованиями. Звонили сковскую гостиницу, я поймала себя на
и из Москвы. “Сеня – это кусок жиз- том, что диктовала администраторше:
ни”, – говорили некоторые. А папин “Моя фамилия Черток – ″К″ на конце”.
друг литературовед Владимир Гло- И мне удалось заказать номер. Так
цер, литературный секретарь Корнея что, знаете, до сих пор работает…
Чуковского и Самуила Маршака, по-
Ольга Черток
звонив, сказал: “Можно в память о
Иерусалим, 2011
Сене я буду называть вас Ольгой Се-
меновной? Я так его любил!”
Два года назад в Иерусалим приехал 1 Сабры – так принято называть уроженцев
из Парижа папин друг кинорежис- Израиля (иврит)
сер Отар Иоселиани. Приехал на час: 2 Женщина не еврейской национальности
только чтобы помянуть Сеню, встре- С кинорежиссером Георгием Данелия (идиш)
(в центре) на рынке “Махане Йехуда”. 3 Еврейка (идиш)
тившись со мной в том самом Старом Иерусалим, начало 1990-х. With film-maker 4 Журнал на языке идиш, выходивший в
городе, который папа так прекрасно Georgi Daneliya (center) in the “Mahane Yehuda” Москве в 1961-91 гг.
знал, и где они столько времени про- market. Jerusalem, early 1990s.
5 В пятой графе в советских документах ука-
вели вместе. зывалась национальность
Папа не успел издать книгу вос- выездом за границу. “Оль, поехали в 6 www.kinopressa.ru/news/99
поминаний, не успел поработать на Москву!” – сказал папа за несколько 7 Сергей Довлатов. Записные книжки. Собр.
9 русском канале израильского те- часов до кончины. соч. В 3-х томах. Лимбус-пресс, Санкт-
левидения, созданию которого так Когда-то в советские времена, Петербург, 1993, т. 3, стр. 288
8 Первый в истории Израиля министр ино-
радовался. Не успел еще раз съездить когда забронировать приличную го-
странных дел и второй премьер-министр
на Московский международный фе- стиницу было почти невозможно, Израиля
стиваль искусств им. С. Михоэлса. он набирал номер, твердым голосом 9 Репатриация в Израиль (иврит)
Поездка на Сочинский кинофестиваль просил директора и представлялся 10 Военные сборы для резервистов Армии обо-
летом 2003 года стала последним его следующим образом: “Моя фамилия роны Израиля (иврит)
23My film about my father
My father Semyon (Shimon) Chertok of literature and painting, music and the
blessed memory was a well-known figure theater when he lived in Russia. He pub-
in the Russian-speaking community in lished eight books on Soviet and world
Israel as well as overseas. A publicist, cinema, on the film festivals of Moscow
journalist and film critic, he wrote over and Tashkent, and on the artist Boris
2,000 articles on cinema and photography, Chaliapin, son of the renowned Russian
opera singer Feodor Chaliapin. He was the
main author for and editor of the annual
Ekran (“The Screen”) in Moscow. As a
journalist for the magazine Sovietsky Ekran
(“The Soviet Screen”), he interviewed cel-
ebrated figures in world cinema including
Marcello Mastroianni, Vittorio De Sica, Примеряя национальный халат. Узбекистан,
Anna Magnani, Franco Zeffirelli, Michele 1968. Trying on a national robe. Uzbekistan,
Morgan, MichelpSimon, Claudia Cardinale, 1968. Photo by I. Gnevashev
and many others.
The acclaimed Russian poet-singer from Israel.” My father was a passionate
Vladimir Vysotsky devoted a song to my Zionist, which is what led to our immigra-
father, his friend Semyon Chertok, whom tion to Israel in 1979. He lived in the Jewish
“Капитан Сеня”. Болгария, конец 1960-х. he called the “well-known devil named Quarter of the Old City of Jerusalem until
“Captain Senya.” Bulgaria, late 1960s. Chertok, an agent from Heaven, an agent his death in 2006.
24In Israel, my father was a correspondent Colleagues, friends and relatives in
and editor for the Russian-language depart- Moscow, Paris, Sofia, Tel-Aviv and
ment of the Voice of Israel radio station Jerusalem recall a man who worked a
for 17 years until his retirement. He wrote great deal and who laughed a great deal. In
two more books here, Stop-Kadry (essays Paris I interviewed two of his friends, film-
on Soviet cinema) and Mayakovsky’s Last maker Otar Iosseliani, who immigrated to
Love (on the last year of eminent Soviet France from Georgia scores of years ago,
poet Vladimir Mayakovsky’s life). He and actress Marina Vlady, the daughter of
wrote hundreds of articles in the Russian post-October Revolution Russian émigrés:
press in Israel and abroad and lectured to Again the Russian connection, but outside
Russian-speaking emigrants all over the its physical borders. I interviewed Yiddish
world on the culture, history and politics of singer Nechama Lifshitz in Tel-Aviv and
Russia and Israel. noted cinema personalities in Bulgaria.
These are just some of the figures who
took part in the film. My father created Застолье с кинорежиссером Отаром Иоселиани
bridges between different cultures. Some (крайний слева), начало 1970-х. At a party with
of his friends speak Russian not only with film-maker Otar Iosseliani (far left), early 1970s.
the “classical Moscow” accent, but also
Russian with many different accents. moving from one country to another? What
I tried to breach the boundaries of did we renounce and what did we gain to
belonging to a certain place or to spe- replace what we sacrificed? Was it worth-
cifically Russian culture only, trying to while? How did it change our life? What
address more essential subjects common would have happened if we had stayed
to us all, such as migration, friendship, in Russia? That, of course, we can never
family – things that make up our lives, know …
no matter where we live them – as well After so many years I look back proudly
as versions of our lives, what could have at my father’s successful career in the Soviet
С актрисой Мариной Влади, 1968. With happened, and what did not happen. Did Union from the very beginning – a talented
actress Marina Vlady, 1968. we accurately assess the risks involved in journalist and a Jew – and at the inevitable
25no longer read. During his last years he who feel a kinship with Russian culture.
used the telephone to recite his memorized But it is also addressed to native Israelis
reportages to the radio stations abroad. and immigrants from all over the world,
This film, which I wrote, produced and opening a window onto at least a part of
took part in as an additional figure in the the rich and complex cultural trappings
narrative, turned out to be my “stage,” we carried with us to this country, reveal-
an opportunity to voice my thoughts. ing a little of what we kept hidden in our
It concentrates mainly on Russian and baggage.
Soviet culture, intended first and fore- Two photographs: A black and white one
most for Russian immigrants and those taken in Moscow in 1971 shows my father
Папа на московском рынке, 1968. Father at a
Moscow market, 1968. Photo by I. Gnevashev
changes in his life after immigration, despite
his tremendous love for Israel. Of those who
were, he thought, too critical about Israel
he used to say, “I know this kind of people.
They are unhappy everywhere.” Here in
Israel he continued to write in Russian only,
and his public remained Russian speaking.
To function and create in a circumscribed
immigrant society invites quarrels, dis-
putes and jealousy. Семен Черток берет интервью у кинорежиссера Франко Дзеффирелли
Because of an eye disease, he gradu- (в центре). Москва, конец 1960-х. Semyon Chertok interviewing film-
ally lost his sight and, eventually, could maker Franco Zeffirelli (center). Moscow, late 1960s.
26and ten-year-old me standing on either near the same tree, this time alone. His life
side of a very old tree. Alongside the black and mine (see p. 4, Russian version).
and white photo is a newer one, in color: We came to Israel from Moscow, my
40 years later I am in Moscow standing father’s city, where he had lived all his life
before emigrating – and the city where
I had lived all my life before coming
here. He came to Israel when he was 48;
the most active, productive, and fullest
part of his life had been lived in Moscow.
Now I am 48, and my life has not yet even
begun. I have not found a replacement for
the spiritual and social abundance I knew
in Russia. This film is a search for myself.
Maybe it will paste together my life the
same way I paste together these frames. Папа с президентом Израиля Ицхаком Навоном.
Рядом с папой – его друг Аттила Ковари.
This is a film about nostalgia for child- Иерусалим, 1980-е гг. Father with President
hood; about a full, vibrant life and of Israel Yitzhak Navon. Next to my father is his
emptiness; about family and loneliness. friend Attila Kövári. Jerusalem, 1980s.
During the complicated Soviet era people
created, dared despite it all, went against
the stream, and many were far ahead of hand, because he stopped writing during
their time. Nothing has replaced those his last years, have now appeared on my
times, not in Russia since the fall of the own hand … Maybe, as one of my father’s
Soviet regime, not in Israel – not any- friends wished for me, this film “will not
where. That world has disappeared. Today bring you to another labyrinth but will help
Новые репатрианты. Мама, бабушка, папа и я vulgarity and superficiality take the place you find your way.”
в Центре абсорбции “Гило”. Иерусалим, 1979.
New immigrants: My mother, grandmother,
of culture.
father and me at the Gilo “Absorption Center” in But still there is a hope. The writer’s Olga Chertok
Jerusalem, 1979. calluses that disappeared from my father’s Jerusalem, 2011
27הסרט שלי על אבי
על פסטיבלי הקולנוע של מוסקבה וטשקנט ,ועל אבי ,סמיון (שמעון) צ׳רטוק ז״ל ,היה אישיות
הצייר בוריס שאליאפין ,בנו של זמר האופרה ידועה בקרב דוברי רוסית בארץ ובחו״ל .ברוסיה,
הרוסי הנודע פיודור שאליאפין .היה מחבר ועורך בתור פובליציסט ,מבקר קולנוע ועיתונאי ,הוא
השנתון ״אקרן״ (״המסך״) במוסקבה .בהיותו פרסם יותר מ 2,000-מאמרים בנושאי ספרות,
עיתונאי בכתב העת ״סובייטסקי אקרן״ (״המסך ציור ,קולנוע ,צילום ,מוזיקה ותיאטרון .הוא חיבר
הסובייטי״) ,ראיין אנשי קולנוע נודעים ,ובהם שמונה ספרים על הקולנוע הסובייטי והעולמי,
מישל מורגן ,מרצ׳לו מסטרויאני ,ויטוריו דה
סיקה ,פרנקו זפירלי ,אנה מניאני ,מישל סימון,
קלאודיה קרדינלה ורבים אחרים.
הזמר הרוסי הנודע ולדימיר ויסוצקי הקדיש
שיר לאבי – חברו סמיון צ׳רטוק ,ובו המלים:
״השטן הידוע ושמו צ׳רטוק ,הסוכן מגן עדן,
Семен Черток с актрисой Клаудией Кардинале. הסוכן מישראל.״ אבא היה ציוני ברוחו ובדמו,
Москва, конец 1960-х. Semyon Chertok with
דבר שהוביל לעלייתנו ארצה בשנת .1979עד ליום
actress Claudia Cardinale. Moscow, late 1960s.
Photo by I. Gnevashev מותו בשנת 2006הוא התגורר ברובע היהודי בעיר
העתיקה בירושלים.
הנודע) .כתב מאות מאמרים בעיתונות הרוסית בארץ עבד 17שנה ככתב ועורך ב״קול ישראל״
בארץ ובחו״ל והרבה להופיע בקרב מהגרים דוברי ברוסית ,עד ליציאתו לגמלאות .הוא חיבר עוד שני
רוסית בעולם; נושאי הרצאותיו העיקריים היו ספרים – ״סטופ-קדרי״ (קובץ מאמרים על הקולנוע Играем с папой в снежки. Москва, 1969.
יהדות ,תרבות ,היסטוריה ופוליטיקה של רוסיה הסובייטי) ו״אהבתו האחרונה של מאיאקובסקי״ My father and I playing with snowballs. Moscow,
ושל ישראל. (על שנת חייו האחרונה של המשורר הסובייטי 1969. Photo by I. Gnevashev
*3ניסיתי לפרוץ גבולות של שייכות למקום מסוים חברים וקרובי משפחה במוסקבה ,בפאריס,
ולתרבות הרוסית בלבד ,ולדבר גם על נושאים בסופיה ,בתל-אביב ובירושלים מספרים
קיומיים יותר ,המשותפים לכל בני האדם באשר בזכרונותיהם על אדם שעבד הרבה וצחק הרבה.
הם .על הגירה ,חברות ,משפחה – החיים שלנו, בפאריס ראיינתי שניים מחבריו :הבמאי אוטאר
ללא הבדל מקום .על החיים וגם על גרסאות חיינו – איוסליאני והשחקנית מרינה ולאדי .הוא – היגר
על מה שהיה יכול לקרות ועל מה שלא קרה .האם לצרפת מגרוזיה לפני עשרות שנים ,היא – בת
אנחנו מעריכים כראוי את הסיכונים כשמהגרים למהגרים שעזבו את רוסיה אחרי מהפכת
ממדינה למדינה? על מה אנחנו מוותרים ובמה אוקטובר .שוב קשר רוסי ,אף שלא ברוסיה אלא
אנחנו זוכים ,שהרי הוויתורים הם בלתי נמנעים? מחוצה לה .בתל-אביב רואיינה זמרת היידיש
האם זה בכלל כדאי? איך זה משנה את חיינו, נחמה ליפשיץ ,ובבולגריה – אנשי קולנוע נודעים.
ומה היה קורה לו נשארנו ברוסיה? את זה לא נדע אבי היה מגשר בין תרבויות שונות .חבריו
Папа, бабушка и я в Центре абсорбции “Гило”. לעולם ... בחלקם דוברים לאו דווקא רוסית ״מוסקבאית–
Иерусалим, 1979. My father, grandmother and בחלוף השנים אני מסתכלת בגאווה על הקריירה קלאסית״ ,אלא רוסית ב״מבטא״.
me at the Gilo “Absorption Center.” Jerusalem,
1979.
המוצלחת של אבי מתחילת דרכו בברית המועצות
כעיתונאי כשרוני וכיהודי ,וגם על השינויים הבלתי
בתרבות הרוסית והסובייטית ופונה ללבם של עולי נמנעים בחייו לאחר העלייה ,למרות אהבתו
רוסיה ולכל מי שקרוב לתרבות הזאת ,אך הוא הגדולה לישראל .על מי שהיה ביקורתי מדי כלפי
פונה גם לילידי הארץ ולעולים ממדינות אחרות, ישראל ,נהג לומר :״אני מכיר אנשים מן הסוג הזה.
ומאפשר להכיר מעט את המטען התרבותי העשיר רע להם בכל מקום.״
והמורכב שאתו הגענו לכאן ,ולהבין מה נשאנו כאן המשיך אבא לכתוב ברוסית בלבד ,והקהל
עמנו ״בתוך המזוודות״. שלו נשאר קהל של דוברי רוסית .ליצור ולפעול
שני תצלומים :האחד – שחור-לבן :מוסקבה בחברה מצומצמת של מהגרים מביא לריבים,
– 1971אבא ואני ,בת ,10עומדים בשני צדי עץ ישן. לוויכוחים ולקנאה .בהדרגה איבד את ראייתו בגלל
ליד תצלום זה יש תצלום חדש ,צבעוני – כעבור מחלת עיניים ,עד כדי אי-יכולת לקרוא .בשנים
40שנה אני עומדת ליד אותו עץ ,אבל לבד .החיים האחרונות הוא נהג להקריא בטלפון את כתבותיו
שלו ושלי (ראו עמ׳ 4בצד הרוסי של החוברת). לתחנות שידור בחו״ל. Папа берет интервью у кинорежиссера Витторио
де Сика. Слева переводчица Елена Ивенская.
מוסקבה היא העיר שאבי נולד בה וחי עד לעלייתו הסרט שכתבתי וביימתי ,ואף נטלתי בו חלק Москва, 1969. My father interviewing film-
ארצה ,וגם אני .הוא עלה ארצה בהיותו בן .48חייו כדמות נוספת בסיפור ,הפך להיות ה״במה שלי״, maker Vittorio De Sica. Translator Helene Ivensky
כבר הבשילו בזמן ההוא .היום אני בת ,48וחיי שלי המקום שבו אני משמיעה את דבריי .הוא מתמקד is on the left. Moscow, 1969. Photo by I. Gnevashev
*4Вы также можете почитать
