Современнaя русская "женская" проза: способы самоидентификации женщины-как-автора
←
→
Транскрипция содержимого страницы
Если ваш браузер не отображает страницу правильно, пожалуйста, читайте содержимое страницы ниже
––.
Наталья А. Фатеева (Москва)
Современнaя русская «женская» проза:
способы самоидентификации
женщины-как-автора
Проучавања рода су тренутно у првом
плану код друштвених наука, али до
овога тренутка научници су проучавали
само њихове социолошке, културне и
психоаналитичке компоненте, а нису се
усредсређивали на лингвистичке,
стилистичке и наратолошке аспекте женске
Кључне речи: књижевне продукције. Главна сврха овога
гендер, проза, женский стиль рада је проналажење и тумачење
письма, феминность, лингвостилистичких особености женског
наррация, начина приповедања и уочавање
самоидентификация, род, одговарајућих језичких средстава која у ту
пол, диминутив, негация. сврху служе.
В настоящее время гендерная тема-
тика в исследованиях гуманитар-
ного профиля в России и за рубежом
щины» (Irigaray ); «Этот пол, кото-
рый не один» (Irigaray ) и Э. Сиксу
(«Смех медузы» (Cixous ); хорошо
выходит на передний план, однако до известен также сборник под редакцией
сих активно разрабатывались не линг- Л. Николсон «Пол и теория: Феми-
востилистические и нарратологические низм/постмодернизм» (Gender and theory
вопросы женского творчества, а его ). Основными признаками женского
социологическая, культурологическая и письма, согласно теории французского
психоаналитическая составляющая. феминизма, являются невинность жен-
На Западе классическими работами ского текста, нелинеарность, особая сво-
по теме «женского письма» являются бода письма, порожденная вторжением
труды Ю. Кристевой («Женщина, всегда «тела» в текст.
разная» (Kristeva ), Л. Иригарэй В С Ш А вопросы феминистской кри-
(«Зеркало другого рода / другой жен- тики также активно изучаются в связи
26 Fatejeva.indd 349 28.10.2002, 22:06НАТАЛЬЯ А. ФАТЕЕВА
с такими категориями, как «автор», «Я», В реальных текстах эти установки
«идентичность», «деятельность». В основе сочетаются с разными типами нарратив-
американских исследований лежит сим- ных стратегий (внешняя или внутрен-
биоз постструктурализма с американ- няя позиция), различными формами
ской психосоциологией. Особо известны повествования (от , или лица) и
работы Р. Б. Дю Плесси «Письмо и несть выбором определенного типа нарратора
ему конца: Нарративные стратегии в (мужчина или женщина), либо их чере-
женской литературе Х Х века» (Du Ples- дованием. Изучение различных комби-
sis ), П. Йегер «Милобезумные жен- наций типа нарратора и типов наррации
щины: Стратегии эмансипации в жен- позволяет искать ответ на два взаи-
ском письме» (Yaeger ) и др. мосвязанных вопроса: а) всегда ли жен-
Главная цель нашего исследования – щины-авторы стремятся к самоиден-
обнаружить и интерпретировать линг- тификации; б) какие параметры текста
востилистические особенности женской позволяют атрибутировать текст как
манеры повествования и способы тек- «женский» при разном типе установок;
стообразования, присущие лишь жен- в) можно ли говорить о таком понятии,
щинам-писательницам, а также опреде- как «женский стиль письма»?
лить, какими способами женщина-автор Для ответа на эти вопросы мы также
репрезентирует себя в тексте. Исследуя исследуем следующие языковые явления:
эти явления, мы сможем приблизиться ) ритм наррации: длинные или корот-
к ответу на вопрос, что такое «женский кие синтаксические периоды, эллипти-
стиль» письма и насколько принадлеж- рованность конструкций; различная гра-
ность к определенному полу (в нашем фическая организация текста; структура
случае к «женскому») обусловливает появ- абзацев и сверхфрахзовых единств;
ление в тексте тех или иных дифференци- ) процессы «смещения» и «предпо-
альных стилистических характеристик. чтения» в сфере грамматики и словообра-
Решение этой проблемы, видимо, кро- зования и их стилистическая функция;
ется в характере нарративных стратегий, ) логика селективности повествова-
которые выбирает для себя женщина- тельного материала и способов его инте-
автор. В зависимости от выбора твор- грации;
ческой установки женщин-писательниц- ) языковой материал, подвергаю-
ц можно подразделить на классы – те, щийся символизации и метафоризации
которые в «женских» контекстах, и способы пред-
() усваивают мужское восприятие, ставления «сексуального»;
создавая как бы игровую подмену угла ) особенности языковой игры (нередко
зрения; имеющие чисто женский эротический
() подчеркивают женскую идентич- характер);
ность и генерируют особое «женское ) круг интертекстуальных паралле-
письмо»; лей и способы их введения в текст;
() стараются избежать самоотожде- ) способы метакомментирования в
ствления с каким-либо полом, но на деле женских текстах.
получается, что они «расстаются» не Материалом нашего исследования
столько с полом вообще, а именно с жен- служат произведения русских женщин-
ским полом. писательниц, которые репрезентируют
26 Fatejeva.indd 350 28.10.2002, 22:06СОВРЕМЕННЯ РУССКАЯ “ЖЕНСКАЯ” ПРОЗА…
разные типы прозы: интеллектуальная такого выбора не только не предусма-
(Т. Толстая, М. Вишневецкая, М. Голо- тривают, но могут и запрещать его. А
ванивская, Н. Габриэлян и др.); ) быто- именно, в текстах могут быть представ-
описательная (Л. Улицкая, В.Токарева, лены два типа «аномалий»: согласова-
О. Новикова, Л. Фоменко, О. Ильниц- тельные аномалии и словообразователь-
кая и др.); ) эротико-модернистская (Н. ные аномалии.
Искренко, В. Нарбикова, Г. Щербакова В текстах женщин-писательниц мы
и др.). Однако данная классификация имеем дело с сознательным или бессо-
достаточно условна, так как, с одной знательным выбором «родо-половой»
стороны, творческая манера каждой установки. Сознательная установка свя-
из писательниц отчетливо индивиду- зывается со стремлением либо иденти-
альна, с другой – каждая из них пробует фицировать себя с женским полом, либо
себя в разных стилях. Последнее позво- отказаться от «женской идентичности»,
ляет говорить о парадоксальном явле- что открыто комментируется в тексте: ср.
нии «индивидуальной полистилистики», Сотрудница слушает меня внимательно
которая свойственна современной лите- и с почтением. Я ученый, а в стенах
ратуре в целом, а женской в особенности, института только это и имеет значе-
поскольку именно авторы-женщины ние. В стенах научного учреждения реали-
интуитивно улавливают невозможность зация личности важнее, чем женская реа-
индивидуально-языкового развития в лизация (Токарева : ). В данном
одной жестко заданной стилистической случае отказ от женского рода в форме
парадигме. ученый задается по контрасту со слово-
В данной статье мы остановимся формой женского рода сотрудница.
лишь на нескольких, но наиболее пока- Однако в том же тексте можно встре-
зательных лингвостилистических явле- тить и несознательный отказ от «жен-
ниях, присущих женским текстам, и ского» рода даже в том случае, когда он
будем продвигаться от более локаль- мог бы быть выраженным: ср. Но если
ных формообразований к уровню ком- я останусь дома, я буду думать, а мне
позиции целого текста и способам нельзя. Так же, как замерзающему спать.
его рамочного оформления. А именно, Ему надо двигаться, ползти (Токарева
мы рассмотрим некоторые явления : ). В этом случае выбор форм
грамматического и словообразователь- мужского рода – это выбор в пользу
ного уровня, которые проецируются на обобщения, единства всего рода челове-
другие уровни организации текста. ческого – аналогию этому можно найти
в пословицах: «Спасение утопающего –
(1) Род и пол дело самого утопающего». Показателен
Известно, что категория рода является еще один пример подобного обобщения
облигаторной, а не интенциональной в во множественном числе: ср. Он дует
русском языке: однако, как это было пока- мне в волосы. Я дую ему в оторванную
зано Л. В. Зубовой на материале совре- пуговичку. Два идиота (Щербакова :
менной поэзии (Зубова : –), ). Здесь приобщение к миру «идиотов»
художники слова могут заявлять о своем задается грамматически с опорой на муж-
праве на выбор формы даже в тех слу- ской род, а не реализуется, например, воз-
чаях, когда грамматические правила можность сказать Идиот и идиотка.
26 Fatejeva.indd 351 28.10.2002, 22:06НАТАЛЬЯ А. ФАТЕЕВА
Соблюдения или нарушения семанти- странстве и потому сверхконцентриро-
ческого согласования релевантны и при ванным. Эту мысль обнажает героиня
введении сравнительных конструкций и рассказа «Сексопатология» О. Татари-
интертекстуальных элементов: ср. Секре- новой: Самый большой обман – любовь.
тарша смотрит на меня, как на Мону Его поддерживают все – в книгах, в кино.
Лизу – Джоконду, пытаясь постичь, в Все эти книги пишут мужчины, кино
чем ее секрет, почему всему миру нра- снимают мужчины. Бог – слово мужского
вится эта широкая, скорее всего беремен- рода. Ну не смешно ли?) (Татаринова :
ная, большелобая мадонна без бровей ).
(Токарева : ) (подчеркивание жен- Однако часто писательницы в поис-
ственности у женщины) – Он похорошел ках «золотой середины», особенно Нарби-
прямо на глазах, как Золушка после при- кова, которая во время письма чувствует
хода феи (Токарева : ) (подчерки- себя просто «существом» (ср. р.)), или
вание женственности у мужчины). пишут о «бесполом» (За окном была бес-
В женских текстах, на наш взгляд, полая луна, и кончал бесполый дождь (Нар-
также наблюдается повышенный инте- бикова : ), или разговор ведется
рес к вопросам «пола», поэтому просле- о «гермафродитизме», воплощенном в
живается и акцентуация категории рода, среднем роде русского языка (Русское
которая приобретает функцию сексуа- гермафродитное солнце надолго засело
лизации, в том числе и игровой. Так, В. за русским андрогинным морем (Там же:
Нарбикова (: ) пишет, что «язык» ), либо идет игра с родом в «мужскую»
является «как бы материализацией пере- сторону: …вместо крыши – низкое небо,
хода пола» – а именно, «кофе (если с потому что «осен» (Там же: ).
молоком, то было, если без молока, то Акцентуация «бесполого» начала,
был)» (Нарбикова : ), у Т. Толстой в которое в сознании носителей русского
романе «Кысь» () слова кысь, мышь, языка связано со средним родом и кате-
жизнь, ржавь, клель, марь, мараль, бабель горией «обезличенности»), у Нарби-
создают целую парадигму женского рода, ковой затрагивает и сферу имен соб-
в которой конь становится подобным ственных. Так, парадоксальным образом
мыши и включается в эту парадигму оказывается, что поистине новые имена
(Толстая : ). можно создать, оформив их грамма-
Такая акцентуация объяснима тем, тически только по среднему роду: ср.
что женское начало оказалось сгущен- Как девочку назовем? … Все уже были.
ным почти до точки в мужском про- Имен нет, назвать никак нельзя. Назо-
) В настоящее время на базе английского языка делаются попытки пересмотреть
концепцию мужского начала в Творце, в частности, в теологический язык вводятся
названия Высшего духовного женского начала — Goddes, Creatrix.
) Ср.: «Когда я пишу, я не чувствую себя женщиной, я чувствую себя некоторым
существом, через которое пропускаются одновременно какое-то мужское и женское
начала, просто как некоторое такое вот существо, которое в этот момент что-то
фиксирует» (Нарбикова : ).
) Ср.: «… со средним родом сочетается самое отвлеченное представление о категории
не-лица (ср.: существо, божество) […]. Средний род выступает как отвлеченная
форма обезличенной предметности» (Виноградов : ).
26 Fatejeva.indd 352 28.10.2002, 22:06СОВРЕМЕННЯ РУССКАЯ “ЖЕНСКАЯ” ПРОЗА…
вем ласточка или солнышко. Ласточка женщиной. Мысль, что у меня есть пол,
Ивановна. Солнышко Ивановно – «ты сначала показалась Зайбу извращением…
готов усыновить всю природу»! (Нарби- (Там же). Итак, в конце фрагмента мы
кова : ). В этом случае мы имеем замечаем, что осознание своей принад-
дело с попыткой довести реально при- лежности к определенному, в данном
сутствующую в языке родо-половую случае женскому полу совпадает с ком-
дифференциацию до абсурда: оказыва- муникативным переходом к повество-
ется, что нельзя человеку дать реальное ванию от «Я».
имя, не присвоив ему признака «одушев- Действительно, согласовательные ано-
ленности», а поскольку сама категория малии подчеркивают противоречивость
«одушевленности» тесно связана с жен- наличия в одном существе «общечело-
ским или мужским родом, то личное имя веческих» и «чисто женских» призна-
среднего рода представляет собой сло- ков. К примеру, в повести Г. Щербаковой
вообразовательную и когнитивную ано- «Косточка авокадо» мы имеем дело уже
малию. Иными словами, любая попытка с целой последовательностью грамма-
вывести антропонимы за пределы при- тических метаморфоз, которая все же
родной сексуализации, чисто умозри- находит разрешение в женском роде:
тельна. Ср. род —>Ж. род —>М. род —>Ж. род.
Приписывание среднего рода особи Ср. Я стала «собирать дух». Я не знала,
женского пола может приобретать и что ко мне пришло. […] Месяца декабря
сюжетообразующее значение, чаще всего ко мне пришла малознакомая хорошо
локальное. Так, у М. Рыбаковой в романе беременная женщина… […] И вот – ока-
«Анна Гром и ее призрак» отказ от зывается! – у меня сидит на стуле, одно-
принадлежности к определенному полу временно неся в животе почти готового
подается как отказ от «Я». Героиня начи- ребенка, человек – женщина, который
нает писать о себе с точки зрения посто- любил писателя [Булгакова – Н. Ф.] не
роннего наблюдателя: В один прекрасный так, как все, – ля-ля, ля-ля! – а до кош-
день в институте появилось неловкое мара конкретно. Пришла на Патриар-
существо. Это существо владело лишь шие, легла на скамейку… (Щербакова
ломаным немецким […]. Одето оно было : ).
на редкость нелепо и безвкусно […]; но Идентификация по полу, как мы
существо было не робкого десятка (это видим, яснее всего выражается глаголь-
была я) и вставляло по поводу и без ными формами прошедшего времени.
повода свои замечания во время курсов Об этом говорится в одном из «Крошеч-
д-ра Зайба (Рыбакова : ). Далее ных эссе» Е. Шварц, названном «Сла-
ощущение «среднего рода» усилива- достное ла»: «Женское глагольное окон-
ется благодаря аналогии с «насекомым», чание, воспетое Вячеславом Ивановым,
существительным среднего рода: Но бок долго смущало меня. Мужское гораздо
о бок возник и интерес [к этому суще- нейтральнее, потому что привычнее. О
ству – Н. Ф.] – так гадкое насекомое другой можно спокойно писать, но о себе
привлекает нас своим странным видом. пришла, увидела, победила – в этом есть
Существо, при всей своей неопрятности, что-то неуловимо комическое. С трудом
выглядело лет на двадцать пять […] победила я это. Раньше, возможно, чтобы
и, будучи неотесанным, все-таки было избежать этого ла, я писала обо всем,
26 Fatejeva.indd 353 28.10.2002, 22:06НАТАЛЬЯ А. ФАТЕЕВА
кроме себя, а потом – ни о чем, кроме рых подается внутреннее ощущение
себя» (Шварц : ). Совершенно оче- героини: ср. Трудно было не заплакать,
видно, что отказом или принятием этой не сбросить все бумаги на пол и не выбе-
позиции (с -ла или без) определяются жать из этого вмиг ставшего чужим
многие свойства текста: и субъект речи, дома. или Стало ясно, что тут нельзя
и объект описания, и время, в котором позволить себе роскошь лелеять или
ведется повествование. хотя бы помнить собственные невзгоды
Что мы наблюдаем в женских текстах? («Об Аве») (Новикова : ). Соблю-
Действительно, отказ от указания на дая справедливость, нужно сказать, что
половую принадлежность (выражение и в тех «мужских» главах, где наррация
себя как «общечеловека») может зада- становится более отвлеченной, т.е. не
ваться локально: тем, что всячески избе- от первого лица, самоощущение героя
гаются данные грамматические формы, также может подаваться при помощи
позволяющие однозначно определить аналогичных конструкций. Таким обра-
пол центрального персонажа: прежде зом, во всех случаях введения подоб-
всего глаголы в единственном числе про- ных эгоцентрических конструкций мы
шедшего времени). имеем дело с нивелировкой личного
Однако стремление избежать иденти- ощущения героев по полу.
фикации с каким-либо полом или вести В то же время большинство мужчин
повествование от лица противополож- в «Мужском романе» Новиковой гетеро-
ного пола может быть выражено и гло- сексуальны, и их творческая натура подо-
бально, на уровне организации компо- гревается особой любовью: ср …это
зиции всего произведения. Подобную была любовь как стихия общего упоения
тенденцию наблюдаем в творчестве О. внутренней красотой и обнаженной гра-
Новиковой, которая, стремясь опреде- цией каждого из собравшихся на сцене
лить свою новую манеру письма по независимо от пола (Новикова : ).
«полу», озаглавила недавно вышедший А именно, перед нами предстает «театр
роман – «Мужской роман», противопо- жизни» Эраста (от гр. erastos – прелест-
ставляя его ранее написанному «Жен- ный, милый), спроецированный на театр
скому роману», причем в общем изда- Романа Виктюка, да так, что иногда согла-
нии года «Мужской роман» идет сование по роду в пассажах о героях
первым. Что же мы реально наблюдаем происходит в женском роде (ср. об
в тексте? Сразу бросается в глаза, что Эрасте – Эта отмороженная Расточка
большинство глав о мужчинах написаны опять улетела! (Новикова : ). а
от лица (ср. «Тарас», «Рес», «Эраст о мужские имена взаимоотражены друг в
себе» и их повторы с разными подза- друге, поскольку связаны перестановкой
головками), в то время как все главы «Об одних и тех же звуков (ср. Тарас – Эраст
Аве» – главной героине – написаны от – Рес [рэс]), при этом лишь последний из
третьего лица, хотя иногда в этих «жен- них исповедует чисто мужской «эрос»,
ских» главах в текст вводятся так назы- который в итоге и побеждает.
ваемые эгоцентрические конструкции Самой композицией может зада-
– формально безличные формы, в кото- ваться и чисто женский взгляд: так, как
) Мы писали об этом в связи с рассказами М. Голованивской в работе Фатеева .
26 Fatejeva.indd 354 28.10.2002, 22:06СОВРЕМЕННЯ РУССКАЯ “ЖЕНСКАЯ” ПРОЗА…
бы в противовес О. Новиковой, Г. Щер- (2) Диминутивы, область
бакова называет главы своего романа словообразования и вторичная
«Уткоместь, или Моление о Еве» (): поэтическая мотивация
«Я – Ольга», «Я – Саша», «Я – Раиса» – В своей работе по различиям мужской и
тем самым подчеркивая, что инициатива женской речи Е. А. Земская, М. В. Китай-
повествования принадлежит женщине. городская и Н. Н. Розанова (), отме-
Другие женщины-авторы, как бы по чая преференцию женщин к использова-
заказу французских феминисток, кото- нию диминутивов, констатируют также,
рые считают, что «женское тело» служит что в некоторых коммуникативных ситу-
«способом создания женского языка» (Л. ациях пол нерелевантен (формулы уго-
Иригарэй), идентифицируют свою «жен- щения, при общении врача с больными).
ственность» во всей образной системе Одновременно эти авторы отмечают
текста, придавая ему некоторую неповто- преимущественное употребление дими-
римую натурально-телесную красочно- нутивов женщинами при общении с
сть. Так, у М. Вишневецкой все «женское» детьми. Другие исследователи, и я к
образует в большинстве текстов струк- ним присоединяюсь, отмечая тенденцию
турирующую категорию: даже «воздух» современных женщин к негации, видят
видится ее героиням в женском лице: в использовании ими уменьшительных
Воздух, как проститутка, надушен – суффиксов обнажение семантики «уни-
даже трудно дышать (Вишневецкая : чижения», в том числе и «самоуничиже-
). Ее героини отчетливо женственны ния» – таким образом задается отказ от
и по роду, и по полу, и по внутреннему собственной полноценности: ср. у Нар-
ощущению своего сексуального пред- биковой: чистенькие стекла, ребеночек,
назначения, ср.: … вдруг ощутила вкус ясельки, люди стали маленькими и хоро-
крови, а с ним, что – жива, что соков и шенькими и др.
сил – через край, как у грозди переспелой Однако в женских текстах отчетливо
изабеллы, лопнувшая мякоть которой проступает еще одна тенденция – семан-
вот так же сочится, обещая еще бро- тика «уменьшительности» связывается
дить и бродить… (Вишневецкая : с образом мужчины, который в лучшем
). Заметим, что в последнем контексте случае изображается как ребенок в
из повести «Увидеть дерево» с точки руках Женщины-матери (т.е. мы имеем
зрения гендерной стилистики немало- дело с «инфантилизацией» мужчин). Так,
важно, что все сравнения-образы зада- все многообразие семантического потен-
ются существительными женского рода циала «уменьшительности» находим в
(гроздь, изабелла, мякоть). Подобные повести Л. Фоменко со значимым загла-
описания, видимо, рассчитаны именно вием «Буйволенок» (диминутив). Здесь
на мужчин, так как по данным линг- «уменьшительность» становится сюжет-
вистического тестирования (Cameron, ной метафорой превращения мужа в
Coates ) оказывается, что мужчины ничтожество, что в конце повести ове-
более позитивно реагируют на имидж ществляется в том, что героиня по
женщины, переданный с помощью опре- имени Юлька, остается лишь с миниа-
делений и других языковых средств, име- тюрной фигуркой «чертика» (напоми-
ющих резко выраженные признаки рода нающего буйволенка) в руках. В повести
и пола. изображается трагедия «одиночества
26 Fatejeva.indd 355 28.10.2002, 22:06НАТАЛЬЯ А. ФАТЕЕВА
вдвоем», когда супруги не могут иметь и приобретает в данном тексте статус
ребенка. Между ними образуется отчуж- смысло- и текстообразующей.
дение, которое подается в образе «неро- В других текстах «инфантилизация
дившегося ребенка»: даже в минуты мужчин» носит не столь угрожающий
любви «прижимаясь к жене, он (герой) характер, она проявляет себя также в
внутренне весь от нее отталкивался системе сравнений (Ты разозлился, а я
и, неуклюже путаясь в постельных при- тебя стала успокаивать, как мать успо-
надлежностях, удивительно напоминал каивает ребенка (Токарева : )),
ребенка, только что научившегося пол- которые обнажают чисто женскую зону
зать» (Фоменко :). Речь вдруг метафоричности, связанную с представ-
подобревшего мужа напоминает геро- лением «любовь как плод», «любовь как
ине «гуление младенца» (Низко вере- ребенок»: ср. Наша любовь была похожа
щащий голосок струился ровным пото- на переношенный плод, который уже не
ком уменьшительных, ласкательных и умещается в чреве и задыхается, а ему
самоуничижительных словечек, кото- все не дают родиться (Токарева :
рых явно не хватало, и они сменялись по ). Эти представления выступают на
ходу междометиями, напоминающими первый план чаще всего тогда, когда
гуление младенца (Фоменко : ), женщина или вынуждена избавиться от
а визуальным отражением этого рече- своего будущего ребенка, или не может
вого «преуменьшения» служит то, что его иметь. Причем, с точки же зрения
сам муж начинает собирать миниатюр- родо-половой дифференциации небез-
ные фигурки и играть с ними (все у различно, что этот будущий ребенок
него малюсенькое: шахматная доска, для женщины, которая сосредоточена
фигурки, альбомчик для марок, стопочка только на своей любви к мужчине,
книжек-малюток и т.п.). Наконец, неро- нередко мыслится в «обезличенном»
дившийся ребенок постоянно начи- среднем роде: ср. Итак, нечто, вселив-
нает присутствовать в воображении шееся в меня против моей воли, имело
супругов, овеществляясь в виде крика возраст. Но это единственное, чем оно
(видимо, за окном); для героини же все обладало. Ни пола, ни внешности, ни
предметы приобретают облик кормя- каких-либо примет у него не было
щей матери, в том числе буйволицы. («Квартира») (Габриэлян : ).
Ожесточение нарастает, и муж прибе- Что касается окказионализмов и
гает к неявным угрозам (Ты такая других новообразований, то они у авто-
маленькая, хрупкая. Посмотри, какие у ров-женщин в основном вращаются
тебя худенькие запястья, какая тонень- вокруг половых вопросов. Так, например,
кая шея. Тебя любой дистрофик ухло- слово пуденциал у Т. Толстой в романе
пать может. – Он радовался, что может, «Кысь» возводится к словам потенциал
не все потеряно (Фоменко :) – и уд, М. Вишневецкая, богохульничая,
однако, с другой стороны, «муж не желал прибегает к особым сравнениям (как
ее даже в качестве рядовой коллекци- хер, он, как херувим, прекрасен). Кроме
онной вещички» (Фоменко :). особого внимания к противоположному
Таким образом, суффиксальная семан- полу, подобные словообразования пока-
тика «уменьшительности» расширяет зывают, что мужчина из объекта взгляда
свой спектр стилистических значений постепенно превращается в объект раз-
26 Fatejeva.indd 356 28.10.2002, 22:06СОВРЕМЕННЯ РУССКАЯ “ЖЕНСКАЯ” ПРОЗА…
глядывания, каковым была раньше жен- половина умирает, пытаясь избавиться
щина. У Т. Щербины даже появляется от «общего» с обеими половинами муж-
в виде объекта музчина, выполняющий ского Я-героя)) ребенка. Фактически
роль Музы по отношению к женщи- мужское Я-героя «губит» Полину, чтобы
не-поэту: Но помню разбег по горам, вновь объединиться со своим детским
по дюнам, по венам, по винам, и музу, отражением в зеркале, но в реальной
имущую срам, не стыд – называю люби- жизни последнее оказывается невозмож-
мым. Он, муза, музчина, свинья он ным. Единственное спасение мужское Я
продал не тему – меня… находит под сводами церкви, где из его
При этом словообразовательная игра уст вырывается заключительное слово
с самим словом пол раскрывает внутрен- «Помилуй!», паронимичное греческой
нюю форму этого понятия: «женское» праформе имени Полина – apollymi. Так,
всегда является лишь половиной к «муж- удивительным образом высвечивается
скому» – ср.: Я и так, я и этак: пол есть истинная внутренняя форма имени геро-
пол – значит, пол человека – это полчело- ини – ПолинаНАТАЛЬЯ А. ФАТЕЕВА
сокращенно Т.е.), безусловно спроециро- ложный› и ‹очень неприятный›. Данная
ванный на Толстого (поскольку второй установка – не отказ от женского вообще,
герой носит фамилию Додостоевский), а отказ от осознания красоты женствен-
но при этом мотивировка имени Тоесть- ности, причем такой, что «писатель Соро-
лстой такова: «то есть в принципе муж- кин отдыхает» (Мулярова : ). Так,
чина» – значит, мы снова имеем дело с в рассказе Е. Муляровой «Хроника двух
окказионализмом. дней Жени Д.» нам дается запись того,
Общей является и тенденция нега- как журналистка Женя (по звучанию
ции в современных текстах, однако у имени как раз воплощающая в себе «жен-
женщин она возводится в доминантный щину» – ср. Женя Люверс у Пастернака)
принцип. Например, у В. Нарбиковой постепенно учится сворачивать шею соб-
вся жизнь подается как «нежизнь»: Ведь ственной нежности (Мулярова : )
мы же разлагаемся! Мы не только не – фактически, в тексте образуется обрат-
любим, но и не слышим, не видим и не ное отражение неж-ность – женя, ста-
хотим на это смотреть, «я больше не новятся антонимичными понятия неж-
хочу так жить» (Нарбикова ). И дей- ности и женственности и доминирует
ствительно большинство романов писа- неженственность.
тельницы оканчиваются переходом к У М. Сазоновой в рассказе «Пре-
«нежизни» – а именно, смерти. При этом красен младенец» «противное» поляри-
трудно определить степень серьезности зуется до торжества «антикрасоты» и
подобного отрицания: игра ли это с таким образом, что заглавие становится
отрицательными частицами – или реаль- оксюморонным по отношению ко всему
ная позиция – даже «не» с глаголами в тексту. Только что родившийся челове-
текстах Нарбиковой начинает писаться чек показывается еще «нерасправлен-
вместе: ср. …но они шли с частицей «не» – ным для жизни»: Мордочка ошпаренная,
вместе, то есть они в буквальном смысле сморщенная и сплющенная (Сазонова
нешли, пусть безграмотно, зато точно : ). Предпочтение автора явно
(Нарбикова : ). отдается его телесному низу, где малость
Тенденция «негации» на тематиче- выражается диминутивами матерных
ском уровне организации текста прояв- слов (хуек с мизинец и недоразвитая пиз-
ляет себя в том, что женщины-авторы динюшка), умильно подаются лишь мла-
отказываются от своей «женственнно- денческие фекалии (походящие на рай-
сти». Подобный отказ особенно явно ские яблочки испражненья его). Заметим,
обнаруживает себя в сборнике текстов что диминутивные формы здесь имеют
молодых авторов (большинство из них отнюдь не умилительную, а негативную
женщины), составленном Викт. Ерофее- окраску. А главной деталью женщины-
вым и озаглавленном «Время рожать». роженицы, которая возвеличена тради-
Однако заглавие сборника вступает с цией в образе Мадонны и изображена
самими текстами в отношение катахрезы. на иконах почти всегда до пояса, стано-
Парадоксально, но большинство моло- вится «провисший живот» и еще более
дых автров-женщин решают доказы- «низменные» подробности.
вать свою «женскость» «от противного», Нам кажется, что подобная «пере-
причем реализуя сразу два значения вернутая» эстетическая позиция моло-
этого слова – противный: ‹противопо- дых женщин-авторов, в первую очередь,
26 Fatejeva.indd 358 28.10.2002, 22:06СОВРЕМЕННЯ РУССКАЯ “ЖЕНСКАЯ” ПРОЗА…
направлена на развенчивание «куль- приводит лишь к тому, что отказ от
турного мифа о женщине», который женственности оборачивается возвра-
в искусстве создали преимущественно щением в мужской мир, но с обратной
мужчины, моделируя женщину «извне». стороны: от противопоставления «маску-
Поэтому, подвергая пересмотру устояв- линности» к ее усугублению.
шиеся эстетические модели, «новые ама- Следовательно, понятие «женского
зонки» наполняют свои тексты супер- стиля письма» может быть задано только
физиологизмом как бы изнутри самого как второй член оппозиции «мужской-
женского естества (они называют это женский». Проведенный нами анализ
неонатурализмом)). Таким образом, лишь только нескольких лингвопоэтиче-
«антиэстетизм» становится способом ских явлений уже показывает, что жен-
женской самоидентификации и противо- ская самоидентификация в тексте авто-
стоит устоявшемуся в мужском обще- ров-женщин многолика и определяется
стве ожиданию того, что сама женщина конкретной художественной задачей, раз-
стремится к красоте и возвышенности решаемой в композиции произведения.
восприятия). В зависимости от внутренней установки
А именно, современные женщины женщина-автор может или явно репре-
стремятся выработать «взгляд», отлич- зентировать свое женское начало в тексте
ный от «мужского». В терминологии (Л. Фоменко «Буйволенок», М. Вишневец-
современных женщин-искусствоведов, кая «Воробьиные утра», «Увидеть дерево»
исповедующих феминизм (например, Б. и др.), или, наоборот, отказаться от жен-
Лихтенберг-Эттингер), это так называ- ской инициативы повествования на фор-
емый «матричный взгляд», в котором мальном уровне (О. Новикова «Муж-
женственное и пренатальное, объединен- ской роман», Н. Габриэлян «Хозяин
ные преимущественно в психозе и мисти- травы»); возможен вариант, когда «поло-
цизме, «требуют своей доли в области вые вопросы» решаются лишь на уровне
эстетического и заявляют об особых про- чисто языковой игры, и потому речь
цессах субъективации и сублимации» часто заходит о «бесполости» и «андро-
(Аристархова : ). Однако парадок- гинности» (как в большинстве романов В.
сальным образом эта тенденция объясни- Нарбиковой). Самоидентификация «жен-
мая, по М. Фуко, стремлением к «власти», щины-как-автора» задается в женских
) Ср. также работу Литовская .
) Снижение образа Богоматери наблюдается даже у тех писательниц, которые не
стремятся к маргинальным способам выражения, а работают в «классическом
стиле». Например, у Л. Улицкой в повести «Сонечка» главная героиня видится
мужу–художнику как Мадонна уже нового «советского» быта. Ср. …каждый день
он отворял дверь своего дома и в живом огнедышащем свете керосиновой
лампы, в неровном мерцающем облаке он видел Соню, сидящую на единственном
стуле, переоборудованном Робертом Викторовичем в кресло, и к заостренному
концу ее подушкообразной груди была словно приклеена серенькая и
нежно–лохматая, как теннисный мяч, головка ребенка (Улицкая : ).
Определение «подушкообразная» по отношению к груди, а также сравнение головки
младенца с теннисным мячом создают когнитивный и стилистический диссонанс,
который лишает весь образ Санечки иконописного подтекста.
26 Fatejeva.indd 359 28.10.2002, 22:06НАТАЛЬЯ А. ФАТЕЕВА
текстах, как мы показали, двояко: () на позиции текста, когда отдельные языко-
локальном уровне, когда актуализиру- вые элементы (имена собственные, мета-
ются стилистические потенции грам- форы, сравнения) и явления (негация)
матических категорий (род, время), становятся стилеобразующими и органи-
словообразовательных (диминутивы, зующими нарративную структуру про-
окказионализмы) и служебных элементов изведения (прежде всего повествование
(союзов, частиц); () на уровне всей ком- от Я-женского или Я-мужского).
summary
Σ Contemporary Russian ‘Feminine’ Prose:
Modes of Self-identification of Women as Authors
In the article we analyze some linguostylistic and narratological phenomena that show
different ways by which a woman writer represents herself in the text. We think that
the answer to this question lies in the character of narrative strategies that a certain
woman author chooses for her own way of writing. We check the hypothesis that all
women writers can be divided into three groups according to their creative intents:
those who () adopt men’s way of perception and create play substitution of women’s
angle of approach; () make an accent on their women’s identity and generate a peculiar
“women’s writing”; () try to avoid identification with certain gender, but in fact they try
to “part” with their feminine sexual identity.
We particularly dwell upon grammatical collisions that occur when the author is
to make a choice of her gender attribution and analyze diminutives and particular
features of women’s language creativity that usually has some erotic connotations. From
this point of view we study the language material that undergoes symbolization and
metaphorization in women’s texts. Special attention is paid to the tendency of negation
that is typical for the modern women writers.
Texts that belong to different types of the modern Russian women’s prose are used
as a material for the analysis. Among these texts are: intellectual ones (T. Tolstaja,
L. Fomenko, M. Rybakova, N. Gabrieljan etc.); novels and dramas of everyday life
(L. Ulickaja, M. Vishnevickaja, V. Tokareva, O. Novikova etc.), erotic-postmodernist prose
(V. Narbikova). Of course each woman author generates her own style of writing but
usually she varies her manner and in fact it is possible to speak about ‘individual
polystylistics’
Литература
Арбатова : Арбатова М. Меня зовут Женщина. – Москва: Эксмо, . – с.
Аристархова : Аристархова И. Ослепляющий взгляд теорий репрезентации. – In:
Женщина и визуальные знаки. – Москва: Идея-Пресс. – С. –.
Виноградов : Виноградов В. В. Русский язык: (Грамматическое учение о слове). –
Москва. – с.
Вишневецкая : Вишневецкая М. Вышел месяц из тумана. – Москва: Вагриус. – с.
Габриэлян : Габриэлян Н. Хозяин травы. – Москва: Эксмо–пресс. – с.
Земская и др. : Земская Е. А., Китайгородская М. В., Розанова Н. Н. Особенности
мужской и женской речи. – In: Русский язык в его функционировании:
Коммуникативно–прагматический аспект. – Москва: Наука. – С. –.
26 Fatejeva.indd 360 28.10.2002, 22:06СОВРЕМЕННЯ РУССКАЯ “ЖЕНСКАЯ” ПРОЗА…
Зубова : Зубова Л. В. Современная русская поэзия в контексте истории языка. –
Москва. – с.
Литовская : Литовская М. Между порнографией и агиографией: он и она в
условиях «нового» натурализма. – In: Гендерный конфликт и его репрезентация в
культуре: Мужчина глазами женщины. – Екатеринбург: Издательство Уральского
университета. – С. –.
Нарбикова : Нарбикова В. Ад как Да аД как Да. – In: Не помнящая зла. – Москва:
Московский рабочий. – С. –.
Нарбикова : Нарбикова В. Избранное или Шепот шума. – Париж–Москва–Нью-Йорк.
– с.
Нарбикова : Нарбикова В. Около эколо… – In: Новые амазонки. – Москва:
Московский рабочий. – C. –.
Нарбикова : Нарбикова В. Литература как утопическая полемика с культурой. –
In: Постмодернисты о посткультуре. Интервью с современными писателями и
критиками. – Москва. – С. –.
Петровский : Петровский Н.А. Словарь личных имен. Издание второе, стереотипное.
– Москва: Русский язык. – с.
Татаринова : Татаринова О. Сексопатология. – In: Чего хочет женщина. – Москва. –
C. –.
Токарева : Токарева В. Система собак. – In: Октябрь. – №. – C. –.
Токарева : Токарева В. Один кубик надежды. – Москва: Эксмопресс. – с.
Толстая : Толстая Т. Кысь. – Москва: Подкова, Иностранка. – с.
Фатеева : Фатеева Н. А. Языковые особенности современной женской прозы:
Подступы к теме. – In: Русский язык сегодня. – Москва: Азбуковник. – С. –.
Фатеева а: Фатеева Н. А. Основные тенденция развития поэтического языка в конце
Х Х века. – In: Новое литературное обозрение. – № . – С. –.
Фатеева б: Фатеева Н. А. Заглавие и текст в русской поэзии конца Х Х века:
параллельная динамика . – In: Текст. Интертекст. Культура. – Москва: Азбуковник.
– С. –.
Улицкая : Улицкая Л. Медея и ее дети. – Москва: Вагриус.
Шварц : Шварц Е. Определение в дурную погоду. СПб.
Щербакова : Щербакова Г. Уткоместь. – Москва: Вагриус. – с.
Фоменко : Фоменко Л. Время уже коротко. Избраанное. – New York. – с.
Мулярова : Мулярова Е. Хроника двух дней Жени Д. – In: Время рожать. Россия,
начало X X I века. Москва: Подкова – Деконт. – С. –.
Сазонова : Сазонова М. Прекрасен младенец. – In: Время рожать. Россия, начало X X I
века. – Москва.: Подкова – Деконт. – С. –.
Сameron, Coates – Сameron D., Coates J. Some problems in the socialinguistic explanation
of sex differences. – In: Women in their speech communities. – London.
Cixous : Cixous H. Le rire de la Méduse. – In: Arc. – Paris. – №. – P. –.
Du Plessis : Du Plessis R. B. Writing beyond the ending: Narrative strategies in
twentieth–century women writers. – Bloomington. – p.
Gender and theory : Gender and theory: Feminism/postmodernism. / Ed. by Nicholson L. J.
– New York. – p.
Irigaray : Irigaray L. Speculum, de l’autre femme. Paris: Les Editions de Minuit. – p.
Irigaray : Irigaray L. Ce sexe qui n’en est pas un. Paris: Les Editions de Minuit. – p.
Kristeva : Kristeva J. La femme, ce n’est jamais ça. – In: Tel quel. – Paris. . – № . – P. –
Yaeger : Yaeger P. Honey-mad women: Emancipatory strategies in women’s writings. –
New York. – p.
26 Fatejeva.indd 361 28.10.2002, 22:06Вы также можете почитать
