"СОН ДА ДРЁМА" КОЛЫБЕЛЬНЫЕ ПЕСНИ, ЗАПИСАННЫЕ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ
←
→
Транскрипция содержимого страницы
Если ваш браузер не отображает страницу правильно, пожалуйста, читайте содержимое страницы ниже
Министерство культуры Сахалинской области
Сахалинский областной научно-методический центр по образованию
в сфере культуры и искусства
Обобщаем педагогический опыт
Е. И. Алешко
«СОН ДА ДРЁМА»
КОЛЫБЕЛЬНЫЕ ПЕСНИ, ЗАПИСАННЫЕ
НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ
Учебно-методическое пособие
Под редакцией Л. Г. Гилевич, Е. А. Судаковой
Южно-Сахалинск
Издательство СахГУ
2012
1УБК
ББК
А
Печатается по решению Экспертного Совета СОНМЦ,
протокол от 09.04.2012 г.
А Алешко, Е. И. Сон да Дрёма. Колыбельные песни, записанные на Дальнем
Востоке : учебно-методическое пособие/ Е. И. Алешко ; под ред. Л. Г. Гилевич,
Е. А. Судаковой. – Южно-Сахалинск: изд-во СахГУ, 2012. – 80 с.
ISBN 978-5-88811-413-1
В пособии представлен передовой педагогический опыт Елены Ивановны
Алешко, преподавателя народного хорового пения детской школы искусств «Эт-
нос» г. Южно-Сахалинска, Сахалинского колледжа искусств, руководителя мето-
дического объединения преподавателей отделения русского фольклора, заслу-
женный педагог Сахалинской области, заслуженный работник культуры РФ, по-
бедителя VII областного смотра-конкурса «Лучший преподаватель художествен-
ного образования – 2012» в номинации «Научно-методическое творчество».
В пособии представлены экспедиционные записи автора – собирателя
народных песен, собранные за период восьмилетней работы.
Данное пособие является продолжением начатого автором сборника «Щед-
рик-ведрик. Новогодние поздравительные песни, записанные на Дальнем Восто-
ке», изданного в 2001 году.
Работа относится и к научному исследованию в области жанра колыбельные
песни и является своеобразным учебно-методическим пособием по предмету
«Русский фольклор». Кроме того, может быть использовано как репертуарный
сборник для начинающих исполнителей народных песен.
Пособие адресовано преподавателям народного сольного и хорового пения,
руководителям самодеятельных коллективов народного пения, исполнителям.
УБК
ББК
© Сахалинский областной научно-
методический центр по образованию
в сфере культуры и искусства, 2012
© Алешко Е. И., 2012
© Сахалинский государственный
университет, 2012
ISBN 978-5-88811-413-1
2СОДЕРЖАНИЕ
Рецензия на научно-методическую работу Алешко Е. И.
кандидата искусствоведения, зам. директора по методической
работе Сахалинского колледжа искусств Мамчевой Н. А. ............................ 5
Рецензия на научно-методическую работу Алешко Е. И.
заслуженного работника культуры РФ, директора ДШИ «Этнос»
Эйдиновой Н. С. ....................................................................................................... 7
ТВОРЧЕСКАЯ БИОГРАФИЯ..................................................................................... 9
ВВЕДЕНИЕ ....................................................................................................................... 12
ГЛАВА 1. Отражение окружающего мира в особой
поэзии повествования ........................................................................ 14
1.1. Колыбельные песни как средство народной педагогики........... 14
1.2. Внутрижанровая классификация колыбельных песен ............... 16
1.3. Художественный стиль колыбельной песни............................... 18
ГЛАВА 2. Музыкально-стилевые особенности колыбельных песен................ 28
2.1. Поэтика песенных текстов колыбельных .................................... 28
2.2. Музыкальная и стиховая ритмика колыбельных песен ............. 31
2.3. Ладовые и мелодические особенности колыбельных песен ..... 34
КОЛЫБЕЛЬНЫЕ ПЕСНИ, ЗАПИСАННЫЕ
НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ .................................................................................... 38
1. Сон да Дрёма ..................................................................................... 38
2. Спи, моя хорошая .............................................................................. 39
3. Ты спи, усни ...................................................................................... 40
4. Люлю, люлю, не ложися с краю ...................................................... 41
5. Котик серый, хвостик белый............................................................ 42
6. Скакал котик по колечку .................................................................. 43
7. А люленьки, люленьки, прилетали гуленьки ................................. 46
8. Баиньки, бай, ты, собачка, не лай .................................................... 47
9. Петушок, петушок............................................................................. 48
10. А баю, а баю, дед пошел за рыбою ............................................... 49
11. А баю, а баю, дед пошел за рыбою ............................................... 50
12. А баю, баю, баю, дед пошел за рыбою ......................................... 51
13. Я качаю, зыбаю ............................................................................... 52
14. Баиньки, баиньки, спят больши и маленьки ................................ 53
15. А баю, а баю, колотушек надаю .................................................... 54
16. А наш Ванька кудреватый.............................................................. 55
317. А баиньки, баиньки, куплю Кате валенки .................................... 56
18. Люлю, чужим детям – дулю .......................................................... 57
19. На улице дождик ............................................................................. 58
20. А чичи, а чичи, между гор – бахчи ............................................... 59
21. Чики, чики, чиканочки, ехал поп на палочке ............................... 60
22. Шли две татарки.............................................................................. 61
23. Тпрумды, тпрумды, мочала ........................................................... 62
24. Бубен, бубен, сядь на бочку ........................................................... 63
25. У нашего господина ........................................................................ 64
КОММЕНТАРИИ К ПЕСНЯМ ............................................................................ 66
УСЛОВНЫЕ ОБОЗНАЧЕНИЯ, ПРИНЯТЫЕ В НОТАЦИЯХ
ПЕСЕН ....................................................................................................................... 72
СЛОВАРЬ ДИАЛЕКТНЫХ И УСТАРЕВШИХ СЛОВ
И ВЫРАЖЕНИЙ ..................................................................................................... 74
УКАЗАТЕЛЬ ИСПОЛНИТЕЛЕЙ ПЕСЕН ........................................................ 75
УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ ЗАПИСИ ПУБЛИКУЕМЫХ ПЕСЕН
(РУКОВОДИТЕЛИ ЭКСПЕДИЦИОННЫХ ГРУПП) ..................................... 76
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ ..................................................................................... 77
4РЕЦЕНЗИЯ
на научно-исследовательскую работу
«Сон да Дрёма. Колыбельные песни, записанные на Дальнем Востоке»
преподавателя МБОУ ДОД «ДШИ Этнос» г. Южно-Сахалинска
Алешко Елены Ивановны
Алешко Елена Ивановна является преподавателем народного хорового
искусства деткой школы искусств «Этнос», народного отделения Сахалинского
колледжа искусств, возглавляет муниципальное методическое объединение
преподавателей отделения русского фольклора, заслуженный педагог Сахалин-
ской области, заслуженный работник культуры РФ.
Данная исследовательская работа может расцениваться с трех позиций.
Это и научное исследование в области жанра колыбельные песни, это и учебно-
методическое пособие по предмету «Русский фольклор» и репертуарный сбор-
ник для начинающих исполнителей народных песен.
Ею сделана попытка проанализировать экспедиционные записи прошлых
лет, хранящихся в архиве автора исследования, уже была сделана в 2001 году. В
материалы IV областного смотра-конкурса научно-методического творчества
преподавателей образовательных учреждений искусства и культуры Сахалин-
ской области, в III его часть, вошел сборник «Щедрик-ведрик. Новогодние по-
здравительные песни, записанные на Дальнем Востоке», изданный СахГУ.
Обращение к теме «Колыбельные песни, записанные от русских пересе-
ленцев Дальнего Востока» – осуществилась впервые. Автор включил в работу
все образцы колыбельных песен, собранных за период восьмилетней экспеди-
ционной работы.
Основная часть представленных колыбельных песен были записаны авто-
ром от ее родной бабушки Асылбаевой Марии Дмитриевны. К сожалению,
часть материала была безвозвратно утрачена, оставшиеся крупицы бережно со-
браны в данный сборник.
Работа состоит из двух глав, разделенных на параграфы. Основную часть
работы составляют музыкальные образцы. Первая глава работы посвящена тра-
дициям народной педагогики, художественному стилю поэзии пестования.
Вторая глава работы посвящена музыкально-стилевым особенностям ко-
лыбельных песен. В отдельном параграфе о поэтике песенных текстов указы-
ваются средства художественной выразительности, характерные для дальнево-
сточных колыбельных, а также рассматриваются основные формы поэтической
композиции колыбельных, представленных в данной работе.
Все помещенные в данный труд нотации изложены с учетом принципа
структурно-аналитической графики. Работа снабжена научными комментария-
ми и справочным аппаратом.
Качество оформления соответствует требованиям.
Рекомендации: Данная работа вызывает неподдельный интерес к жанру
колыбельной песни, являющимся наиболее древним, архаичным средством воз-
5действия на ребенка и воспитания его как целостной личности. Рекомендуется
к использованию в качестве учебного пособия на уроках русского фольклора, а
также как источник репертуара для начинающих певцов.
Заслуженный работник культуры РФ
6РЕЦЕНЗИЯ
на научно-исследовательскую работу
«Сон да Дрёма. Колыбельные песни, записанные на Дальнем Востоке»
преподавателя МБОУ ДОД «ДШИ Этнос» г. Южно-Сахалинска
Алешко Елены Ивановны
Научно-методическая работа Е. И. Алешко обладает несомненной акту-
альностью. ДШИ «Этнос» в течение многих лет занимается всесторонним изу-
чением русского фольклора, дает базовые знания в этой области, прививает
учащимся интерес и уважение к своим истокам. Предлагаемый на рецензию
сборник колыбельных песен значительно расширяет знания о семейно-
обрядовых жанрах.
Данная рецензируемая работа синтезирует несколько жанров. С одной
стороны, она служит учебным пособием, которое можно полноценно приме-
нять на уроках по изучению русского фольклора в различных учебных заведе-
ниях, в том числе, в детской школе искусств «Этнос», где работает автор. С
другой стороны, она является научно-исследовательской работой. Кроме этого,
ее можно использовать в качестве репертуарного сборника.
Елена Ивановна проделала огромную исследовательскую работу по изу-
чению и систематизации материала, послужившего основой данного сборника.
Объем учебного пособия достаточно большой – 69 страниц (кегль – 14, интер-
вал одинарный). Исследование опирается на анализ широкого круга источников
(список литературы включает 15 наименований). Важно, что рецензируемая ра-
бота содержит обобщение собственного богатого опыта изучения колыбельных
песен и отличается новизной.
Работа имеет четкую структуру, содержит все необходимые разделы. Ма-
териал логично выстроен, охватывая все стороны изучаемого явления. В двух
главах рассматриваются теоретические аспекты, касающиеся классификации,
художественного стиля колыбельных песен, а также особенностей их текста и
музыки. Глубокий исследовательский анализ выполнен автором на высоком
теоретическом уровне, соответствующем современному состоянию науки в об-
ласти этнографии и музыкознания. Это позволяет отнести представленный на
рецензию труд к жанру научно-исследовательской работы.
Особый интерес представляет раздел, в котором даны нотные расшиф-
ровки колыбельных песен. В нем содержится уникальный материал, отражаю-
щий региональные особенности: все фольклорные образцы были записаны от
славянских переселенцев на Дальнем Востоке (Хабаровский край, Сахалинская
область) в 1980–1990-х годах. Музыка и поэтические тексты 25 колыбельных,
записанных во время экспедиционной работы, снабжены подробными автор-
скими комментариями.
Качество оформления работы соответствует государственному стандарту.
Единственное замечание касается оформления нотных примеров: хотелось бы,
7чтобы вместо рукописной записи был сделан компьютерный набор нотного
текста.
Данная работа может быть использована в ДМШ, ДШИ, в колледже ис-
кусств на предметах, связанных с изучением русского фольклора.
В качестве рекомендации предлагаю автору в ближайшее время издать
рукописные материалы, сделав их более доступными для широкого круга заин-
тересованных лиц. В целом работа заслуживает самой высокой оценки.
8ТВОРЧЕСКАЯ БИОГРАФИЯ
Елена Алешко уже 15 лет является преподавателем детской школы искус-
ств «Этнос». Она – заведующая отделом народно-хорового искусства, а также
зав. секцией народно-хорового искусства Южно-Сахалинского городского ме-
тодического объединения. По совместительству почти десять лет работает в
Сахалинском колледже искусств на дирижерско-хоровом отделении, где препо-
дает 11 предметов, в том числе хоровое, сольное народное пение. Родилась
Елена Алешко в Белоруссии в селе Трояновка Минской области. Ей исполни-
лось полгода, когда родители переехали на Сахалин, где жили родители мамы.
Детство Елены прошло в городе Аниве. Окончив там восьмилетнюю школу,
поступила в Южно-Сахалинское педучилище на музыкальное отделение, спе-
циализация – академический хор. Год проработала учителем пения в Анивской
общеобразовательной школе. Ощущая нехватку знаний, в 1985 году поступила
в Хабаровский институт культуры на дирижерско-хоровое отделение (академи-
ческий хор). Получив диплом, шесть лет преподавала в этом же вузе, была за-
ведующей кафедрой русского народного хорового искусства. Параллельно
окончила кафедру руководителя народного хора Ленинградского института
культуры Ордена дружбы народов им. Н. К. Крупской. Является педагогом
высшей квалификации. Елена Ивановна – человек, влюбленный в дело, которое
делает. Она все время учится, пробует что-то новое, открывает прогрессивные
методики, с 2007 года разработала и ввела новую систему оценки качества зна-
ний по своему предмету на основе тестирования, с 2010 года применяет на уро-
ках в ДШИ новые информационные технологии (электронные презентации).
Постоянно экспериментирует, регулярно посещает курсы и семинары специа-
листов своей предметной области. Кроме того, она сама неоднократно участво-
вала с лекциями, открытыми уроками и мастер-классами в курсовой подготовке
преподавателей музыкально – эстетических дисциплин общеобразовательных
школ, детских садов и детских школ искусств, проводимые Институтом разви-
тия образования Сахалинской области, начиная с 2010 года. Тематика ее вы-
ступлений разнообразна и охватывает весь спектр русского народного творче-
ства от истории подлинного костюма до сценического воплощения номера на
сцене, всегда вызывает интерес у слушателей.
Кроме успешной педагогической работы, Елена Ивановна ведет огром-
ную научно-методическую и концертно-просветительскую деятельность. Она
является руководителем учебно-творческой мастерской по народному пению
творческой школы для одаренных детей «Вдохновение» с 2009 года. Участвует
с докладами на научно-практических конференциях и педагогических чтениях
регионального уровня, принимает участие в экспертной комиссиях по подтвер-
ждению звания «Народный коллектив любительского художественного творче-
ства», является постоянным членом жюри многих вокальных (народных) кон-
курсов, в том числе на уровне РФ, оказывает консультационную помощь педа-
гогам не только города Южно-Сахалинска, но и области, принимает активное
9участие в областных конкурсах профессионального мастерства в номинации
«Научно-методическое творчество» (Победитель 2001, 2012 гг.).
Творческие коллективы под ее руководством активно выступают в раз-
личных мероприятиях на сценических площадках города, области, представля-
ют свое мастерство на региональном, федеральном и международном уровнях.
Фольклорные ансамбли «Круговина», «Жар-птица», «Ярмарка» и их солисты -
многократные участники и победители в смотрах - конкурсах различных уров-
ней. Ежегодно с 1999 года на всероссийских фестивалях «Роза ветров» и регио-
нальном «Живые родники» завоевывали звание лауреатов. В 2009 году ан-
самбль «Жар-птица» получил Гран-при на Международном фестивале детского
и юношеского творчества «Единая Россия» в Москве. Фольклорный ансамбль
«Круговина» во Всероссийском детском центре «Океан» стал лауреатом
(2006 г.). На Всероссийском конкурсе народных исполнителей им. Л. Руслано-
вой в Саратове (2009) звание лауреатов получили солисты из ДШИ «Этнос» –
Алексей Солдатов и Анастасия Морозова.
Елена Ивановна проявляет себя не только как педагог, методист, настав-
ник, но и как профессиональный исполнитель народной песни, ведущая кон-
цертов, проводимые детской школой искусств «Этнос», Сахалинским област-
ным научно-методическим центром, Сахалинским колледжем искусств, об-
ластной филармонией.
Елена Ивановна заслуженно пользуется уважением и авторитетом учени-
ков, коллег, родителей, жителей города и области.
Творческие и научные интересы:
– декоративно-прикладное искусство
– фольклористика
– вокальная педагогика
Ваши кумиры в профессии:
– Васильева Елена Евгеньевна – кандидат искусствоведения, доцент ка-
федры русского народного песенного искусства СПбГУКИ, мой преподаватель,
наставник.
Ваша отличительная черта как педагога:
– сотворчество, т. е. творить вместе с детьми, коллегами
Самое важное качество, которое бы вы хотели воспитать у своих
учеников:
– любовь к познанию, стремление к самосовершенствованию
Ваши любимые произведения:
– в кино предпочитаю старые советские комедии;
– в литературе – романы
– в музыке – исполнять и слушать лирику
10Ваш любимый афоризм или девиз:
– в жизни я большой оптимист, пытаюсь во всем найти плюсы. Быть оп-
тимистом просто, надо только, как сказал Андре Моруа «Любить окружающих
меня хороших людей, избегать дурных, радоваться добру, достойно сносить
зло, уметь забывать».
3 желания «золотой рыбке»:
– для себя: здоровья себе и моим близким; взаимопонимания.
– для школы: комфортного, уютного, большого здания школы. Нам 20 и
нам уже тесно.
– для России: Мира! Пусть наша сильная страна с каждым годом все
больше развивается и процветает!
Ваши пожелания участникам областного смотра-конкурса:
Не жалеть сил и время, чтобы быть полезным людям.
11ВВЕДЕНИЕ
Обращение к данному материалу продиктовано постоянным нарастанием
интереса профессионалов и любителей русской старины к собиранию и изуче-
нию локального (местного) узко-территориального музыкального фольклора.
Автор преследовал цель – на основе уже существующих исследований
колыбельных песен, создать цельный труд, единое учебное и научно-
исследовательское пособие, основываясь на подлинных образцах фольклора,
записанных от славян-переселенцев, проживающих на Дальнем Востоке.
Попытка проанализировать экспедиционные записи прошлых лет, храня-
щихся в архиве автора, уже была сделана в 2001 году. По итогам такой работы
в свет вышел сборник «Щедрик-ведрик. Новогодние поздравительные песни,
записанные на Дальнем Востоке»1. Обращение к теме «Колыбельные песни, за-
писанные от русских переселенцев Дальнего Востока» - осуществилась впер-
вые. Автор включил в работу все образцы колыбельных песен, собранных за
период восьмилетней экспедиционной работы. Основная часть представленных
колыбельных песен были записаны автором от ее родной бабушки Асылбаевой
Марии Дмитриевны. К сожалению, часть материала была безвозвратно утраче-
на, оставшиеся крупицы бережно собраны в единый сборник и составляют ос-
новной корпус данного труда, снабженного научными комментариями и спра-
вочным аппаратом.
Традициям народной педагогики, художественному стилю поэзии песто-
вания посвящена первая глава данной работы. Отдельный ее параграф раскры-
вает внутрижанровую классификацию колыбельных песен в исследованиях
различных авторов, таких как Н. М. Элиаш, Г. А. Барташевич, А. Н. Мартыно-
вой, М. Н. Мельникова и других. Придерживаясь взглядам Г. А. Барташевич,
автор предлагает в основу внутрижанровой классификации колыбельных песен
представленных в данном сборнике положить принцип тематизма.
Вторая глава работы посвящена музыкально-стилевым особенностям ко-
лыбельных песен. В отдельном параграфе о поэтике песенных текстов указы-
ваются средства художественной выразительности, характерные для дальнево-
сточных колыбельных, а также рассматриваются основные формы поэтической
композиции колыбельных, представленных в данной работе.
Основную часть работы составляют музыкальные образцы. Все поме-
щенные в данный труд нотации изложены с учетом принципа структурно-
аналитической графики, разработанного профессором Е. В. Гиппиусом. Вместе
с тем, в большинстве случаев, используется предакцентная тактировка в колы-
бельных, обладающих моторной ритмикой, размер выставляется один раз в
начале нотировки. Расшифровка условных обозначений исполнительских при-
емов, используемых в нотациях, помещается в конце данного труда.
1
Материалы IV областного смотра-конкурса научно-методического творчества преподавателей образо-
вательных учреждений искусства и культуры Сахалинской области : в IV ч. – Южно-Сахалинск : изд-во СахГУ,
2001. – Ч. III. – 36 с.
12Автор надеется, что данная работа вызовет интерес к жанру колыбельной
песни, являющимся наиболее древним, архаичным средством воздействия на
ребенка и воспитания его как целостной личности.
13ГЛАВА 1.
ОТРАЖЕНИЕ ОКРУЖАЮЩЕГО МИРА
В ОСОБОЙ ПОЭЗИИ ПЕСТОВАНИЯ
1.1. Колыбельные песни как средство народной педагогики.
С трудом можно себе представить весь объем информации, то множество
знаний и навыков, которые обретает ребенок, чтобы ориентироваться в мире,
жить в нем. Взрослые помогают детям. Народная педагогика выработала свои
традиционные правила. Удивительно, что они точно соответствуют законам
физического и интеллектуального развития ребенка и составляют своего рода
систему. В них столько же рациональности, такта, сколько стремления удовле-
творить рано возникающую у ребенка потребность в художественном слове.
Бытовое искусство, фольклор опекает ребенка с рождения, сопровождает в дет-
стве, отрочестве, вплоть до перехода в юность.
Только глубокое и всестороннее знание психологии детского возраста
могло послужить основой для создания богатейшей поэзии пестования, имею-
щей жанры, особые для каждого периода жизни ребенка, в которых закреплены
многообразные приемы воспитания.
Вызванные к жизни «едва ли не исключительно педагогическими надоб-
ностями» [2, 9], а может быть именно поэтому, произведения материнской поэ-
зии часто являются высокохудожественными поэтическими творениями. На
протяжении многих веков они не только учат, совершенствуют разум, воспиты-
вают нравственно, но и доставляют, ни с чем несравнимое, эстетическое насла-
ждение детям. В этих произведениях как бы перекрещиваются, сплавляются
интересы и устремления фольклористики, этнографии, педагогики и психоло-
гии детства.
Поэзия пестования очень многообразна и по поэтике, и по характеру ис-
полнения, и по своему бытовому назначению. Но только колыбельные, по мне-
нию исследователей, имеют общепризнанную жанровую определенность и
сравнительно четкие границы.
Название песен, которыми убаюкивают ребенка, – колыбельные идет от
основы колыбать (колыхать, колебать, качать, зыбать). Отсюда колыбель,
коляска. В народном обиходе было и название «байка» – от глагола байкать
(качать, баюкать, усыплять).
Собиранием и изучением колыбельных песен занимались десятки фольк-
лористов, этнографов, врачей, педагогов начиная с первой половины XIX века.
Наиболее существенный вклад в изучении жанра внесли А. Ветухов,
Г. Добряков, Г. С. Виноградов, О. И. Капица, М. В. Красноженова,
Г. А. Барташевич, А. Н. Мартынова.
В народе дорожили колыбельным песенным мастерством и передавали
его из поколения в поколение. Едва дочка начнет забавляться со своими кукла-
14ми, как мать ее учит правильно «байкать». Этот урок не проходит даром и не
является простой забавой матери с ребенком. В крестьянской русской семье де-
вочки 6–7-летнего возраста уже становилась няньками своих младших брати-
шек и сестренок, а то и нанимались в чужие семьи.
В древности люди хорошо понимали, что в первые годы жизни детский
организм занят главным образом собственным созиданием, что «высшие чело-
веческие функции – отправления разума и воли – еще дремлют в зачаточном
(эмбриональном) состоянии» [11, 16]. Удивительным кажется то, что происхо-
дит в этот период. В первый год только объем головного мозга ребенка увели-
чивается в четыре раза. Появившись на свет, ребенок не видит, слабо реагирует
на боль, а через год его уже радуют песни, он понимает простую разговорную
речь и сам лепечет свои первые слова. С необыкновенной быстротой идет фи-
зическое и психическое развитие. Внешние раздражители постоянно воздей-
ствуют на органы ребенка, возбуждая жизненные импульсы, в первую очередь
двигательные. У ребенка очень рано проявляется интерес, как к активным, так и
к пассивным движениям (качание, катание), любовь к ритму. «Уже в первый
месяц жизни, – писал Г. Добряков, – ребенок проявляет музыкальные восприя-
тия – восприятия ритма и мелодии; однако ему доступна лишь несложная рит-
мическая смена звуков» [11, 18].
И все это знал народ-педагог. Только удивительно глубоким пониманием
особенностей психики ребенка раннего колыбельного возраста можно объяс-
нить поэтику колыбельных песен как основного средства воспитания в этот пе-
риод.
«Мать своим врожденным чутьем поняла – писал А. Ветухов, – что для
ребенка нужны именно песни… умиротворяющие, светлые и монотонные. Так
создавалась форма для колыбельной песни. Те же материнские чувства подска-
зали, какое должно быть содержание колыбельных песен; здесь же отражается
все, что есть в душе матери лучшего, возвышенного» [11, 18].
Бесспорно, мир матери, характер ее чувств, заботы и тревоги – все так
или иначе отражено в колыбельной песне. Но сделано это не инстинктивно, а
добыто опытом многих сотен поколений матерей и пестуний. «Опыты понево-
ле» ставились ежедневно и ежечасно в повседневной жизни человека. За ошиб-
ки в воспитании матери расплачивались жизнями своих детей, их здоровьем, их
развитием. Однако лучшие результаты закреплялись и постепенно, трудно, но
вырабатывались средства народной педагогики, в том числе и колыбельная по-
эзия. Колыбельные песни – продукт общественного опыта, общественного со-
знания.
Колыбельная песня возникла не потому, что кому-то из матерей (песту-
ний) захотелось излить свои чувства и переживания (хотя мы и далеки от мыс-
ли отрицать наличие этих чувств), а вызвана к жизни острой необходимостью
безболезненного перевода ребенка из состояния бодрствования в сон – непре-
менное условие быстрого роста и развития. Люди примечали, что в пути при
ритмичном движении, покачивании, ребенок быстро засыпает. Эти наблюдения
привели к созданию «инструмента укачивания» – колыбели. Ритмическое пока-
15чивание колыбели сопровождалось ритмически организованными звуками (по-
скрипывание шеста, очепа), эти «технологические» шумы, в конечном счете, и
предопределили ритмическую структуру колыбельного напева и поэтического
текста колыбельной песни.
Прямым свидетельством древнего происхождения колыбельных песен
являются образы Сна, Дремы, Угомона, Упокоя, а также близость древнейших
текстов к заговорам (/прим. – сост./: «Сон да Дрема, навалися на меня…»,
«Угомон тебя возьми…»). От заговора ведут колыбельную песню Н. М. Элиаш
и В. П. Аникин, музыковед В. И. Елатов. Наиболее последовательно развивает
эту мысль А. Н. Мартынова. Исследовательница видит родство колыбельной и
заговора в соединении слова с действием, а многие лишь являются прелюдией
краткого действия. Как самый веский аргумент приводит она заговоры, в кото-
рых налицо те же мотивы и образы (Сон, Дрема, Покой, Угомон), что и в колы-
бельной песне. Ребенок в колыбельный период еще не может воспринимать от-
влеченные понятия, и им придаются конкретно-чувственные формы. Об этом
свидетельствует поэтизация образов. Сон может «ходить по лавочке, а Дрема-
то по куте». Сон может быть «в беленькой рубашечке, а Дрема-то в голубой»
[11, 34].
«Ритуальные действия, − писала Г. А. Барташевич, − связанные с уходом
за детьми и их воспитанием, приобрели магический характер не сразу и имели
первоначально практический характер» [6, 10].
Однако мы склоняемся к мысли о том, что колыбельная песня вызвана к
жизни бытовыми, педагогическими надобностями народа. Об этом свидетель-
ствует приводимый ниже подробный анализ художественной структуры колы-
бельной (ритмики напева и поэтического текста, содержания, системы образов,
объема, композиции, языка и манеры исполнения песни), которая предопреде-
лена познавательной и мнемонической функциями жанра.
1.2. Внутрижанровая классификация колыбельных песен
Рассматривая внутрижанровую классификацию колыбельных песен, сле-
дует остановиться на различных взглядах ученых по этому вопросу.
Н. М. Элиаш, выделяя стадии развития жанра: исторические, бытовые, колы-
бельные с советской тематикой, в основу классификации жанра положила м о т
и в как конструктивную часть сюжета (Сон и Дрема, кот, гули, кормление ре-
бенка, возвеличивание колыбели и др.). Г. А. Барташевич, идя от народной пе-
дагогики, утверждает тематический принцип. А. Н. Мартынова признает только
структурное двуединство: мотив – сюжет и выделяет: 1) песни императивные
и 2) повествовательные. Далее, отступая от этого принципа, выделяет: 3) песни-
заимствования из других жанров и 4) песни литературного происхождения, то
есть реализовывает генетический принцип.
По мнению М. Н. Мельникова, подобная непоследовательность в класси-
фикации неоправданна, потому что все песни третьей и четвертой подгрупп
16легко соотносятся с императивными или повествовательными. В другой своей
работе А. Н. Мартынова практически отказывается от выделенных ею же ранее
третьей и четвертой групп ее классификации. С ее точки зрения, их колыбель-
ная функция – лишь проявление «особенностей формы их использования:
необходимость петь, когда ребенок не засыпает и когда уже исполнены все из-
вестные колыбельные песни» [9, 14]. Это можно принять, если речь идет о ра-
зовом исполнении. Но нельзя отрицать правомерности обогащения колыбель-
ных песен за счет литературы и других жанров фольклора, нельзя рассматри-
вать любой жанр как нечто раз и навсегда данное и неизменное, как некое умо-
зрительное архаическое образование. Каждый новый жанр возникает при
столкновении, слиянии или разрушении исходных жанровых образований. С
точки зрения М.Н. Мельникова, жанровая классификация колыбельных типа: 1)
императивные (колыбельные-обращения, колыбельные-диалоги) и 2) повество-
вательные песни, – хорошо улавливает как своеобразие художественной струк-
туры, так и содержательность колыбельных, их генезис и может лечь в основу.
Представленные в настоящей работе колыбельные песни классифициру-
ются по принципу тематизма:
1) мифологические образы (Сна, Дремы, Угомона и др.);
2) образы домашних животных (котик, гули, собачка, петушок корова и
др.);
3) ближайшее окружение ребенка (дед, мать, отец, бабушка, нянька, те-
ти, дяди и др.);
4) колыбельные − пожелания смерти, так называемые «смертные» колы-
бельные;
5) тема предстоящего богатства, достатка в жизни;
6) тема труда, нелегкой судьбы;
7) колыбельные – заимствования из других жанров фольклора.
Все исследователи колыбельной песни отмечали импровизационность
жанра. Народное искусство импровизации и заключено в основном в способно-
сти создавать многообразные композиции на основе традиционных колыбель-
ных мотивов, в способности ассимилировать (подчинять структурно-
поэтическим и ритмико-мелодическим законам жанра) то, что захватывает ко-
лыбельный поток из других жанров детского фольклора взрослых, из литерату-
ры и других видов искусства.
В колыбельный репертуар входили обрядовые, хороводные, игровые пес-
ни. Особо часто шло обогащение колыбельных за счет прибауток из собствен-
ного репертуара пестуний и других смежных жанров. В настоящей работе пя-
тую часть представленных колыбельных составляют колыбельные-
заимствования, напетые одной исполнительницей (см. № 20–25).
С распространением грамотности заметно усиливалось влияние литера-
туры. Все это не могло не привести к определенным качественным изменениям
жанра, как по содержанию, так и по форме. Эти изменения были предопределе-
17ны в первую очередь тем, что колыбельная песня, будучи формой воздействия
на ребенка, инструментом народной педагогики, является еще и песней матери,
в которой мать выпевает и то, что прямо не адресовано ребенку, что выражает
ее чувства и переживания за пределами воспитательных задач. Сатира и юмор
явно не соответствуют функциям жанра, непонятны ребенку, но они широко
вводятся в колыбельную:
«А поп с печи
Выбил плечи,
Попадья с грубы
Выбила зубы,
А Маричка с полу
Выломила ногу,
Дитына с колыски
Выбила пыски…» (прим. – сост.)
То же самое можно сказать и о песнях с любовно-бранной тематикой и
многих других:
«…А Мирон без попа
Купил коня без хвоста.
Поехал жениться,
Привязал корытце.
Корытце болтается,
Жена улыбается» (прим. – сост.)
Это противоречие – противоречие диалектическое, оно выражает суть
двуединства (мир матери – мир ребенка) колыбельной песни и не может не
учитываться при анализе специфики жанра.
1.3. Художественный стиль колыбельной песни
Поэтика колыбельной песни находится в прямой зависимости от ее функ-
ций, в тесной связи с содержанием, с народной психологией, с народной жиз-
нью. «Нельзя до конца прочувствовать старинную колыбельную песню,− писал
А. Н. Толстой, − не зная, не видя черной избы, крестьянки, сидевшей у лучины,
вертя веретено и ногой покачивая люльку. Вьюга над разметанной крышей, та-
раканы покусывают младенца. Левая рука прядет волну, правая крутит верете-
но, и свет жизни только в огоньке лучины, угольками спадающей в корытце.
Отсюда же – все внутренние жесты колыбельной песни» [13, 363]. Отсюда – вся
система образов.
Анализ древнейших колыбельных песен показывает, что круг опоэтизи-
рованных лиц, предметов, явлений предельно узок. Эту закономерность мы
18можем наблюдать и при подробном рассмотрении колыбельных песен, запи-
санных в дальневосточном регионе. Это – сам младенец, мать, отец, бабушка,
дедушка ребенка, котик, гули, домашние животные; мифологические образы
Сна, Дремы, Угомона; колыбелька, одеяльце, хлеб, молоко, рожок и некоторые
другие. Тексты колыбельных песен как бы сотканы из существительных и гла-
голов. И это при удивительном богатстве выразительно-изобразительных
средств русского фольклора. Не только метафора, метомимия, но и эпитет ред-
ки (исключение составляет олицетворение). Вполне очевидно, что подобная
образность и лексическая обедненность не могут быть случайными. В песню
вводилось преимущественно то, что ребенок может воспринять органами
чувств.
Кажущаяся обедненность языка вызвана необходимостью: это первая
языковая ступенька к его художественным высотам, она должна учитывать дет-
ские познавательные возможности. Крупный ученый-психиатр конца XIX –
начала XX века И. А. Сикорский как одну из главных особенностей детской
психики указывал отсутствие волевого начала в восприятии окружающего ми-
ра. Отсюда идут и свойства памяти: для прочного запоминания любой инфор-
мации ребенку требуется многократное ее повторение. Этим требованием
предопределен объем как колыбельной песни в целом (редко более восьми сти-
хов), так и предельная краткость ее сюжетных мотивов (один – два стиха), к
тому же переходящих из одного произведения в другое. Через колыбельную
песню ребенок усваивает первичный словарный запас, без которого невозмож-
но познание окружающего мира, развитие мышления. Поэтому введение в ко-
лыбельную слов-понятий строго ограничено.
Учитывая психологические особенности ребенка колыбельного возраста,
конкретно-образное, чувственное восприятие мира, колыбельная песня рисует
этот мир не в красочной неподвижности, а как мир стремительно движущихся
существ и предметов (прим. – сост.):
«Я качаю, зыбаю,
Отец пошел за рыбою,
Мать пошла коров доить,
Дедушка дрова рубить,
Нянька – та пеленки мыть,
Бабушка уху варить.»
Здесь каждый стих – новая динамическая картинка. И снова не случайно:
ребенок еще не в состоянии долго удерживать в памяти тот или иной образ, то
или иное слово, надолго фиксировать свое внимание на чем-то одном.
Таким образом, колыбельная песня была гибким инструментом направ-
ленного воздействия пестуньи на ребенка, а для последнего – первичной фор-
мой освоения действительности, познания простейших форм взаимосвязи
предметов окружающего мира.
19Голод всегда стоял у изголовья колыбели, поэтому представление о сча-
стье ребенка (семьи) связывалось почти неизменно с хлебом, с едой, с мечтой о
сытости.
Забота о питании ребенка в колыбельный период – одна из главных забот
матери. Но этим нельзя объяснить тот факт, что мотив пищи, кормления, еды
стал почти сквозным мотивом всей колыбельной поэзии. Обычный процесс
кормления ребенка не вызывает сложных переживаний матери. Только борьба с
голодом могла зародить такую всепронизывающую мечту о сытости ребенка,
дать начало сквозным образам колыбельной поэзии. Однако со временем ко-
ренным образом изменился быт. Голодная мать пела над колыбелью о сытости,
а пришла сытость – стала исчезать из ее песен тема еды, пищи.
«Ай, люлюшки, люлюшки,
Слеталися гулюшки.
Стали гули гулевать,
Чем Марину питать:
Маслом, горошком,
Вареной картошкой?»
Колыбельные песни, собранные за последние десятилетия свидетель-
ствуют о снижении доминирующего мотива пищи. Образ пищи, еды не исчез,
он остался в традиционных текстах, но эти тексты составляют лишь небольшую
часть всего колыбельного репертуара (прим. – сост.):
«Люлю, чужим детям – дулю,
А Тане – калачи…»
Постоянно недосыпая, крестьянка пряла, ткала, чтобы одеть семью. Вся
зима проходила в этом изнурительном, отупляюще однообразном труде. Хол-
сты, холсты, холсты.… Только в сокровенных мечтах являлись женщине ки-
тайка, кумач, ярки ленты. И она выпевала свои мечты над колыбелью младенца:
«Байки, побайки,
Матери – китайки,
Отцу – кумачу,
Братцу – бархатцу…»
И только в редкой песне о сне упоминается холщовый положок.
Будущее ребенка в колыбельных песнях представлялось заполненным
трудом – в поле, в лесу, в доме:
«Спи, посыпай,
Боронить поспевай,
20Мы те шапочку купим,
Зипун сошьем,
Зипун сошьем,
Боронить пошлем
В чистые поля,
В зеленые луга»
Быть ребенку и «трудницком» и «сикорцем» – дровосеком и косцом. По-
ется без сожаления, что минуют беззаботные годы.
Суровая, жестокая действительность рождала тоску по счастливой жизни
в ярких образах. Колыбельная песня неотделима от пожелания богатства:
«Парчеву шубу носить», «Олово и медь под ногами тереть» (разумели, что каб-
луки у сапожек будут кованными), «Золоты кольца носить, камку волочить», в
«новых валенках ходить»:
«А баиньки, баиньки,
Куплю Кате валенки,
Не большие – маленьки,
Аккуратненькие» (прим. – сост.)
Среди фольклористов существуют различные мнения по поводу появле-
ния подобной тематики в колыбельных песнях. М. Н. Мельников доказывает,
что образы золотой колыбели, золотого крюка, люльки «точеной, позолочен-
ной» родились в результате стремления, хотя в мечтах, вырваться из плена
страшной действительности. И в качестве аргументации своего утверждения
приводит слова Н. Г. Чернышевского: «Воображение строит свои воздушные
замки тогда, когда нет на деле не только хорошего дома, а даже сносной из-
бушки. Оно разыгрывается тогда, когда не заняты чувства – источник жизни в
фантазии. Но едва делается действительность сколько-нибудь сносною, скучны
и бледны кажутся нам перед нею все мечты воображения» [14, 35].
Весьма убедительна точка зрения В. П. Аникина. Исследователь не видит
в роскоши, о которой пели над колыбелью младенца, плод чистого воображе-
ния. Крестьянки, взятые для ухода за барчатами, видели, как живут господа.
Обещание полного счастья обычно и в песнях, которые пели в простых бедных
семьях. Поистине изумительна эта уверенность в ожидающем ребенка благопо-
лучии. Но было бы ошибкой думать, что народ жил иллюзиями. Это не так.
Слову над колыбелью издревле придавали значение заклинания. Подобны заго-
вору приказно-повелительные интонации:
«Ты спи, усни,
Угомон тебя возьми…» (прим. – сост.)
Настоящим заговором звучит горячая просьба матери избавить родное
дитя:
21«От всей скорбей,
От всей напастей:
От лома-ломища,
От крови-кровища,
От зло человека
Супостателя»
Одновременно с традицией заклинания в колыбельных песнях вырази-
лось стремление повернуть к ребенку только светлую сторону жизни: над ко-
лыбелью шитый бранный полог, висит на серебряных кольцах, колечки витые,
крюки золотые, тесьмы бархатные, пояс шелковый. Все преображалось в глазах
любящей матери. Все преображалось в глазах любящей матери. Но не менее
сильна ее тревога за здоровье, покой и будущее ребенка – она сказывалась в
баюкании (прим. – сост.):
«Люлю, чужим детям – дулю,
А Тане – калачи,
Чтоб спала в день и в ночи,
Чтоб любили панычи»
Нередко в колыбельных встречается обращение матери к богородице,
упование на божью милость, покровительство ангела-хранителя, и страстное
желание самой стоять на защите здоровья дитяти. Этим продиктованы мотивы,
которые сегодня удивят мало осведомленного человека:
«Ой, люли, люли, люли,
Ты сегодня умри,
Завтра похороны,
На погост понесем,
Пирогов напечем,
Со калиной, со малиной,
Со гречневым крупам,
Будем Шуру поминать,
Себе брюхо набивать»
Безусловно, до сих пор фольклорной загадкой остаются колыбельные
песни с накликанием смерти ребенку. Существуют различные толкования, объ-
ясняющие происхождение этого, столь отличного от остальных, мотива колы-
бельных песен. Более ста лет вызывает споры ученых наличие подобного моти-
ва в некоторых колыбельных песнях. В подтверждение этого М. Н. Мельников
приводит следующий факт. В 70-х годах XIX века реакционная публицистика
использовала этот мотив, чтобы доказать отсутствие нравственного начала у
русского крестьянства. Против этого резко выступил Н. Л-ий (очевидно, Ле-
вицкий). «Если бы кто-нибудь из удивляющихся культурных людей хотя на ко-
22роткое время попробовал, что называется, влезть в мужицкую шкуру, − писал
он, − то легко убедился бы, что надо еще удивляться, как мало груб крестьянин
при такой невозможной обстановке жизни хозяйства, в которую поставлен си-
лою существующих экономических отношений: невежество, «темнота», из году
в год – изо дня в день недоедание и недосыпание, а ко всему этому, если приба-
вить «каторжный» труд (в полном смысле этого слова – это не преувеличение –
кто наблюдал, тот знает это), − труд через силу, истощающий донельзя орга-
низм и потому приводящий нервную систему до высшей степени напряжения и
не дающий зачастую нравственного удовлетворения, - вот необходимый атри-
бут крестьянской жизни, вот те условия, в которых приходится жить и действо-
вать крестьянину».
И дальше он объясняет «отсутствие» переживаний у крестьянина: «Ему
просто некогда было страдать, завтра же могут голодать остальные дети, если
он сейчас не оставит все и не возьмется за работу».
В работе Н. Л-го содержится не только протест против обвинений «куль-
турных людей», не только полное революционного накала объяснение различ-
ных сторон крестьянской жизни, но и аргументированная защита народного до-
стоинства. Анализ колыбельных песен привел к выводу: «Что народ любит и
ценит детей – это уже доказывается тем, что он посвятил им особую поэзию»
[8, 189].
Теми же причинами объясняли появление данного мотива О. И. Капица,
Е. В. Гиппиус, Э. В. Померанцева, Г. Г. Шаповалова. Н. М. Элиаш видела в мо-
тиве пожелания смерти ребенку «отзвуки древних представлений, древних по-
верий об искупительной силе детского страдания и смерти[15, 12]. Генетиче-
ским родством колыбельной с заговором объясняет этот мотив В. П. Аникин.
Он утверждает, что таким образом матери боролись за жизнь и здоровье своих
детей, старались как бы обмануть злые силы. А. Н. Мартынова, ставя под со-
мнение утверждение С. М. Соловьева, что на Руси не было обычая убивать сла-
бых, увечных и «лишних» детей, полагает, что именно таким и незаконнорож-
денным детям матери желали смерти, что продиктованы «эти песни были гу-
манными чувствами, желанием избавить ребенка от мук, болезни и голода».
Она утверждает: «Анализ текстов показывает, что пожелание смерти выражено
вполне определенно, почти всегда устойчивыми традиционными формулами, и
не может быть истолковано как иносказанное» [9, 8].
В. И. Еремина ведет так называемые «смертные» колыбельные от закли-
нания. По ее мнению, упоминание зловещих подробностей близкой гибели (са-
ван, погост, колокольный звон и др.) не является черствостью, жестокостью,
стремлением избавиться от ребенка в трудной судьбе. Подобное упоминание
близкой кончины имело целью оградить ребенка от злых существ. Мать хотела,
чтобы они отстали от него: если ребенок обречен, то им больше нечего делать
около него. Мать старалась обмануть вредоносные силы.
Борьба за жизнь дитяти велась с помощью особых обрядов, имитирую-
щих его смерть. Черты именно такой обрядности воссоздаются в колыбельной
песне (прим. – сост.):
23«Ой, люли, люли, люли да
Хоть севонни помери.
Люли, да люлли, да люлли бай…»
И стоит ли удивляться, каким контрастом к отказу от ребенка звучит лас-
ковое, трепетное обращение к нему (прим. – сост.):
«А наш Ванька кудреватый,
Он и все-то не жонатый.
Люлли да люлли, да люлли бай»
Мир матери-женщины тесен, «…свет всей жизни только в огоньке лучи-
ны» [14, 21]. А дальше – темнота, населенная сверхсуществами. Они так давно
заселили крестьянские избы, что стали своими, одомашненными. И мать обра-
щается к ним, она зовет добрых Сна и Дрему, старого Угомона, страшного Бу-
ку.
Исцеляющий здоровый сон и успокаивающая дрема олицетворялись как
одно и то же существо, бесплотное, невидимое, могущественное. Нередко это
двойники. Они бродят вокруг по улицам, ходят по сеням, избе, терему, лавке,
пока не набредут на колыбель. Невольные в своих действиях, они к кому при-
дут, на того снизойдет долгий покой (прим. – сост.):
«Сон ходит по лавочке,
А Дрема-то по куте.
Идут-поищут
Аленушку спать.
Где Аленушку найдет,
Там и спать укладет»
Изредка разыгравшееся воображение наделяло Сон реальным человече-
ским обликом:
«Сон ходит по лавочке
В красненькой рубашечке…»
Полевые наблюдения последних десятилетий свидетельствуют о практи-
чески полном исчезновении из колыбельных живых образов Сна и Дремы, в то
время как реальные образы – гули, куры, котик, волчок, петушок – остаются.
Может быть, это следствие утраты народом мифологических представлений?
Но многочисленные последние записи быличек, легенд и страшилок не под-
тверждают этого. Пока почти повсеместно живы представления о существова-
нии традиционных и нетрадиционных мифологических и мифологизированных
существ. Сон же и Дрема, не имевшие корней в народной мифологии, олице-
24творявшие желаемое состояние младенца и не поддержанные языковой стихи-
ей, практически исчезли.
Глагол «угомонились» широко бытует в современном разговорном языке
и обеспечивает жизнеспособность образа Угомона:
«Уж ты глазоньки зажми,
Угомон тебя возьми.
Угомон тебя возьми,
Сам покрепче усни…»
Несколько иная судьба у образа Буки. Он почти всегда дается вместе с
такими реалиями, как сарай, кони, сено, кирпичи и т. д. Видимо, это реально
существующие, причем повсюду, предметы способствовали живучести образа
Буки в наши дни.
Вообще в старинных колыбельных песнях встречается немало мотивов,
навеянных разными мифолого-магическими понятиями, и присутствует мысль
об огромности мира – в нем свершается много таинственного, опасного, и спа-
сительны для ребенка дом, материнская заступа.
Колыбельная песня, прежде всего, отражает мир мыслей и чувств матери,
поглощенной уходом за ребенком. «Ближних бойся осуждать»,− наставительно
поет женщина, уже узнавшая, как жить среди родных и знакомых.
Ребенка, утомившего криком и беспокойством, в раздражении обещают
поколотить, пугают старичком, хворостиной, волком (прим. – сост.):
«А баю, а баю,
Колотушек надаю,
Колотушек двадцать пять,
Будет Катя крепко спать»
«Бай, бай, баю-бай,
Не ходи, старик Бабай.
Уходи, старик Бабай,
Мою Лену не пугай»
Но чаще уговаривают обещанием пряника, калачей, обновы. Такие не-
хитрые приемы имеют целью овладеть вниманием ребенка, успокоить его.
Целый цикл колыбельных песен связан с житием-бытием домашнего ко-
та: он и люльку качает, и не даром, а за угощение – ему обещают конец пирога,
кусок говядинки, туесок молока, ему сулят подарки – серьги, беленький плато-
чек и проч. Первоначальная мысль таких песен связана с магией: считалось, что
много спящий кот может передать свои привычки ребенку – обыкновением бы-
ло класть кота в колыбель, прежде чем положить в нее ребенка. С течением
времени обряд забыли, но кот остался «персонажем» колыбельных песен. В
25позднее время развитие таких песен шло по пути свободных художественных
ассоциаций: кот покупает на рынке поясок, вяжет его за люлечку, чтобы ловчее
было качать ребенка; считается, что коту недосуг – ему сына женить, пиво ва-
рить; кот приносит с Торжка баранки, дерет в лесу лыки, плетет лапти [1, 7].
Вообще образ кота издавна был двуплановым. С одной стороны – кот-
баюн, помощник матери и друг ребенка (прим. – сост.):
«Котик серый, хвостик белый,
Приходи к нам ночевать,
Будем Таню качать…»
С другой стороны – реальный кот-воришка, слизывающий сметану, тво-
рог, ворующий «квитку» и т. д., ему грозят расправой и проч. В этой поэзии нет
ничего, что не было бы известно крестьянскому ребенку уже в первые годы
жизни.
В полной мере все сказанное выше относится и к песням о гулях, которые
прилетают к колыбели, садятся на ворота – мирно воркуя, решают, как Ванюш-
ку питать: молочком из соски, из рожка или кашей (прим. – сост.):
«А люленьки, люленьки.
Прилетали гуленьки,
Стали гули ворковать,
Мою дочку укладать.»
Правда, еще остается плохо разъясненной связь колыбельных песен о
птицах с магией, но что магия существенна для этой древней поэзии, сомне-
ваться не приходится [1, 8].
В зависимости от содержания и местных фольклорных традиций одни ко-
лыбельные более позднего периода утрачивают свои образы, теряют мотивы,
сохраняются в виде рудиментов или реминисценций в контаминированных
песнях, другие, теряя древние мифологические, обогащаются новыми реали-
стическими образами и мотивами, новыми ритмами, постепенно сближаются с
песнями, частушками и прибаутками, теряют свою жанровую определенность.
Некоторое представление об этом может дать анализ колыбельного ре-
пертуара. Претерпев изменения, сохраняются наиболее распространенные пес-
ни: «Прилетели гули», «Живет мужик на краю», «Не ложись на краю», «Ты, со-
бачка, не лай», «Пошел отец за рыбою», «Купим сыну валенки», «Колотушек
надаю», «Все спят» и многие другие.
В наших записях пятую часть всего колыбельного репертуара составляют
заимствования. Многие песни заимствованы из прибауток, некоторые из поте-
шек, игровых приговоров, считалок и проч. Наконец, некоторые песни конта-
минированы из реминисценций произведений нескольких жанров. Обогащение
одного жанра за счет других – дело обычное. Но заимствованное подвергается
значительной переработке, усваивает новые жанровые черты. С заимствовани-
26ями колыбельного жанра этого не произошло, они сохранили поэзию материн-
ских жанров.
В большинстве случаев позаимствованные тексты не усвоили даже колы-
бельного запева («Баю, баю, баюшки») и его вариаций (см. № 20–25).
Статистический анализ полевых наблюдений показал, что носителями
традиционной колыбельной песни, как правило, являются представители ухо-
дящего поколения. Чем ниже возрастной ценз, тем выше удельный вес фольк-
лорных заимствований и песен литературного происхождения. Молодое поко-
ление пестуний редко пользуется колыбельными песнями и почти не пользует-
ся традиционными. На наших глазах происходит интенсивный процесс разло-
жения и угасания жанра.
27ГЛАВА 2.
Музыкально-стилевые особенности колыбельных песен
2.1. Поэтика песенных текстов колыбельных
В колыбельной поэзии налицо сохранившиеся следы древнерусского язы-
ка (прим. – сост.): «Бо с краюшку вбьешься…», «Закопает во лесок…», «Отда-
дим тебя замуж во большую деревню…», «А баран с-под лавки…», «Чтоб спала
в день и в ночи..».
Но особо показательна в этом отношении форма прилагательных (прим. –
сост.): «Белу рыбку ловит…», «А где хатка тепленька, там и Таня маленька…»,
«Спят больши и маленьки…», «Ты расти, сестриця, умная, красива…», «Золо-
том ушиты, серебром увиты…», «Куплю Кате валенки, небольшие, малень-
ки…», «Мы с тобою хороши…».
К наиболее распространенным средствам художественной выразительно-
сти относятся эпитеты. Эпитеты колыбельной песни, как правило, выражены
краткими прилагательными (см. прим. выше). Краткая форма прилагательных
определяла динамику колыбельной песни и потому так прочно сохраняется в её
текстах. Полные прилагательные встречаются реже (прим. – сост.): «котик се-
рый», «воры Лебединские, девушки ключинские» и некоторые другие. Они бо-
лее характерны для колыбельных песен литературного происхождения.
Сложные эпитеты – явление чрезвычайно редкое: «Дедушке – кушак, ки-
сти до полу висят», «Бабушке – платок, посрединушке цветок». В публикуемых
нами колыбельных простые эпитеты встречаются гораздо чаще (прим. – сост.):
«Петушок, золотой гребешок…», «Котик серый, хвостик белый…».
Эпитеты-приложения, вроде «отцу-молодцу», «у кота-воркота» и т. д., в
приводимых нами образцах не встречаются.
«Строительным материалом» для колыбельных песен и организатором их
поэтического строя был древнерусский язык [7, 29]. Изменился язык народа, но
колыбельная песня продолжает удерживать многое, выпавшее из разговорного
языка. В некоторых случаях сохраняется полногласие: «Баю-баю-баиньки, со-
летались галоньки…». Значительно чаще применяется частица -ся вместо -сь
(прим. – сост.). «Сон да Дрема, навалися на меня…», «У нашего господина
разыгралася скотина…», «Люлю, люлю, не ложися с краю…». В современном
разговорном языке в глагольном инфинитиве произносится -ть, -чь, архаиче-
ская форма -ти и -чи не встречается. Но она довольно часта в колыбельной
песне (прим. – сост.): «Учися робити, черевички шити…», «Мать пошла пелен-
ки мыти…». Тот же фактор способствует сохранению слоговых предлогов ко,
со, во, с-под вместо общепринятых к, с, в, из-под (прим. – сост.): «И потащит во
лесок…», «Идет сестра с-под клету…».
Исключительную по своему значению роль в колыбельной песне играют
различного рода повторы: аллитерации (повторение согласных), ассонансы (по-
вторение гласных), синонимы, тавтологические слова и выражения, повторы
28Вы также можете почитать
